Стреляй, я уже мертв (ЛП)

— Я не могу написать доклад, если не выслушаю обе стороны, — возразила она.

— Мариан, ты ведь со мной говоришь, и мы оба знаем, что для тебя значит эта поездка. Палестина стала твоей навязчивой идеей, и в этом нет ничего хорошего ни для тебя, ни для твоей работы. Возвращайся, Мариан. Если хочешь, можем встретиться в Париже. Я буду там через пару дней.

Она колебалась. Мариан нужно было знать, что он ее поддержит, что она всегда может рассчитывать на его понимание.

— Не могу, Фрэнк, пока еще не могу уехать.

Поговорив с Фрэнком, она позвонила начальнику, поймав его по мобильному.

— Мишель?

— Ну надо же, хорошо хоть ты удостоила меня звонком! Я отправил тебе два письма и оставил четыре сообщения на автоответчике мобильного...

— Прости, я была занята, переезжаю с одного места на другое...

— Мариан, я не смогу тебя покрывать и дальше. Никто не поймет, если ты останешься в Палестине. Слушай, ведь со всеми такое происходило — приезжаешь куда-нибудь, чтобы написать отчет, и не знаешь, как это откликнется... Такое случается, когда мы теряем из вида общую картину. Здесь, в офисе, именно я могу тебе сказать, что твой отчет ни к чему не приведет.

— Полагаю, это тебе сказала Элеонора. Вполне в ее стиле заявить такое про чужую работу, — зло ответила она.

— Когда ты вернешься?

— Я уже почти закончила. Думаю, что вернусь в Брюссель на следующей неделе.

— На следующей неделе! Да ты рехнулась!

— Нет, Мишель, я делаю свою работу, и это непросто, уверяю тебя.

— А я считаю, что просто. Тебе просто нужно констатировать то, что мы уже и так знаем: политика еврейских поселений — это дерьмо. Израильтяне забирают себе и те немногие земли, что остались у палестинцев. Эта политика ведет в тупик. Они приезжают в какое-либо место, строят, отправляют туда поселенцев и считают, что тем самым земля переходит во владение Израиля. Мне продолжать?

— Не все так просто.

— Ах вот как? Надеюсь, что евреи не задурили тебе мозги. Они умеют заниматься пропагандой. А если они смогут привлечь тебя на свою сторону, то всё пропало.

— Я собираюсь быть объективной и действовать как профессионал. И никто не привлечет меня на свою сторону. Я лишь пытаюсь описать действительность и осветить в своем докладе точку зрения обеих сторон. Так ведь и нужно, верно?

— Что нужно, так это сделать работу в отведенное время и не растрачивая деньги спонсоров. Мы не можем себе позволить, чтобы ты оставалась там. Все сроки уже прошли. Кстати, и администрация интересовалась твоим пребыванием в «Американском квартале». Что, в Израиле нет отелей подешевле?

— «Американский квартал» находится в палестинской зоне, там собираются палестинские лидеры и именно там, кстати, останавливаются переговорщики от Европейского Союза во процессе мирных переговоров.

— Ага, только у них-то никто не просит счетов, в отличие от нас. Ладно, Мариан, возвращайся, я больше не буду тебя покрывать. Неделя и ни дня больше, это точно.

Два последующих дня она посвятила запланированным визитам в Рамалле и Вифлееме. Она чувствовала разочарование после разговоров с палестинскими лидерами. Ту же досаду она ощущала и слушая израильских лидеров.

Любой беспристрастный наблюдатель сказал бы, что единственное решение — это совместное существование двух государств. Другого выхода нет.

Она не могла не восхищаться палестинцами. Для этого у нее были веские причины, но главная из них — их твердость и готовность пожертвовать собой, защищая попранные права. Их не победили, они по-прежнему ждали справедливости.

В дом Изекииля она вернулась лишь через три дня. Ханна, его внучка, приняла ее с широкой улыбкой. Девушка преодолела свое недоверие и вела себя дружелюбно.

— Я оставила еду на случай, если ваш разговор затянется.

— Не стоило так беспокоиться.

— Это всего лишь салат, немного хумуса и тушеная курица, так что это вам не придется ни о чем беспокоиться, только разговаривать.

Когда девушка оставила их вдвоем, Мариан почувствовала на себе изучающий взгляд Изекииля.

— Что ж, теперь ваша очередь, — сказал он.

— Это будет непросто, в конце концов, речь одет о финале истории, которая принадлежит и вам. Там есть события, в которых вы принимали участие.

— Мне очень важно услышать версию Зиядов. Думаю, вы понимаете, какое значение имеет для меня эта семья. Уверен, что вы не отклонитесь от истины ни на йоту. Но истина иногда бывает многоликой.

— Истина — всегда истина, — ответила Мариан, стараясь справиться с дурными предчувствиями.

— Это не так. Истину окружают другие элементы — сущность каждого из нас, наши жизни и события текущего момента. К примеру, Иерусалим — священный город для христиан и мусульман, это истина. Но за много столетий до того, как он стал таковым для тех и других, он также был столицей нашего царства, святым городом для иудеев. А теперь это оспаривают. Моя истина так же осязаема, как и истина Зиядов. Но не будем спорить. Я вас слушаю.

***

Вади Зияд не сомневался, что хочет стать учителем. Он мечтал об этом каждую минуту, пока сражался в песках Египта против Африканского корпуса Роммеля.