Стреляй, я уже мертв

— Нет, папа, ничего такого не случилось. Не жди меня, я приду поздно.

— Я буду болтать с Раисой, пока не погаснут последние дрова в камине.

Самуэль уже собирался выйти из комнаты, но развернулся и обнял отца. Исаак обнял его в ответ, но посмотрел на сына с тенью удивления.

— Папа, ты же знаешь, как я тебя люблю, ведь правда?

— Как же мне этого не знать! Больше у нас никого нет, с тех пор как...

— С тех пор как убили маму и брата с сестрой... Да, с тех пор мы с тобой не разлучались. Ты — лучший отец на свете.

Слова Самуэля заставили Исаака крепче обнять сына. Он чувствовал — что-то произошло, и эти объятия наполнили его не столько радостью, сколько беспокойством.

Самуэль вышел из дома, поцеловав на прощание Раису. Для нее он по-прежнему оставался всё тем же мальчиком, который много лет назад поселился в их доме.

На улице было холодно. Даже слишком, подумал Самуэль. Ему не хотелось никуда идти. Он бы с удовольствием провел вечер с Исааком и Раисой. Отец был прав, он раздражен и злится на себя самого, не понимая причины. Ему не нравился повелительный тон Андрея. И хотя Самуэль не хотел этого признавать, он устал от этих долгих собраний с библиотекарем Соколовым, где они всё говорили и говорили об утопическом будущем.

Возможно, он был эгоистом, и поэтому в это время его больше беспокоило, как правильно выполнить задания его учителя Олега Богданова. Самуэлю повезло, что тот принял его в помощники, и он не хотел упустить такую возможность чему-то научиться и чего-то добиться. Самуэль сказал себе, что если станет хорошим химиком, то Санкт-Петербург его примет как своего. Этот город сурово обходился с теми, кто ничего не добился, но стать кем-то значительным означало и получить признание, пусть даже ты не выходец из семей аристократов или богачей.

Он находился уже у самых дверей особняка Гольданских, когда, выступив из тени, перед ним возникла Ирина. На голове у нее была шляпка, полностью скрывавшая волосы, и, хотя на ее лице была вуаль, Самуэль разглядел застывший в ее глазах ужас.

— Самуэль... — прошептала она.

— Что ты здесь делаешь? — воскликнул он. — Ты должна быть дома, со своими родными...

— Юрий просил меня присмотреть за Михаилом, потому что он... Он собирается что-то сделать сегодня ночью. Что-то очень важное... Мы с ним договорились, что мальчик переночует у меня дома, а завтра он его заберет, но с ним что-то случилось...

Голос Ирины задрожал. Самуэль не на шутку встревожился.

— Скажи мне, что случилось?..

— Как мы и договорились, я забрала Михаила и повела его к себе домой.. Юрий хотел поужинать вместе с сыном, так что нам удалось выйти из дома лишь в восемь вечера. Я не знаю, в чем тут дело, но сдается мне, он что-то затевал... На полпути я вдруг вспомнила, что не взяла никаких вещей для Михаила, даже пижаму. Мы вернулись обратно и вдруг увидели возле подъезда толпу народа. Я... хорошо, что я не бросилась сразу в подъезд, а сначала решила присмотреться, что же происходит. Это... это было ужасно! Я увидела, как какие-то люди выводят Юрия из подъезда. Один из них ударил его, и он вскрикнул. Михаил заплакал, начал звать отца... Мне пришлось зажать ему рот. Юрий увидел нас, но сделал вид, будто знать нас не знает. Я ждала, когда они уйдут... И теперь я не знаю, что мне делать, я боюсь туда возвращаться... Михаила я оставила с матерью — мне пришлось рассказать ей о случившемся. Думаю, что Юрия забрала охранка.

— О Боже! — воскликнул напуганный Самуэль.

— Я не осмелилась беспокоить Константина, но я вспомнила, что тебя пригласили к ним на праздник, и решила дождаться тебя здесь.

Самуэль молчал, не зная, что и сказать. Он был напуган не меньше Ирины: ведь если полиция забрала Юрия — значит, они напали на след группы профессора Федора Волкова. И, скорее всего, им известно и о подпольном собрании, которое должно состояться сегодня вечером и на котором он должен присутствовать. Он подумал об Андрее, который хранил у себя часть бумаг группы Соколова. Дрожь охватывала его при мысли, что охранка могла задержать Андрея. Он взглянул на Ирину, которая всё ждала от него совета, но он был настолько охвачен паникой, что и сам не знал, что ей сказать и что теперь делать.

— Ты должна вернуться домой и присмотреть за Михаилом, — произнес он наконец.

— Ах, нет! Я должна предупредить друзей Юрия!

— А что будет с Михаилом, случись что с тобой? Так и останется — висеть на шее у твоей матери? Ты не можешь взвалить на нее такую ответственность.

— Нет... Конечно же, нет, но... Боже, я не знаю, что мне делать!

— Я тоже не знаю... Право, я даже не знаю, чем можно тебе помочь, хотя... Ирина, а ты точно уверена, что это охранка?

— Поверь мне, Самуэль, ради Бога! — воскликнула она. — Я знаю, что ты, как и Юрий, принадлежишь к тем людям, которые считают, что Россия нуждается в реформах; я знаю, что сегодня у вас было собрание.

— Это он тебе об этом сказал?

— Да. Юрий мне доверяет, он знает, что я разделяю его убеждения, и однажды я даже была вместе с ним в доме профессора Волкова... Ну, придумай же что-нибудь, надо же что-то делать!