Стреляй, я уже мертв

— Ты не должна лезть в это дело; хватит с тебя и того, что ты прячешь у себя в доме сына Юрия.

— Я не хочу возвращаться домой! — голос Ирины поднялся до визга.

— Я должен подумать... Мне нужно вернуться домой.

— Тебе нельзя возвращаться домой; если вас разоблачили, охранка придет и за тобой тоже.

— Но я же ни в чем не виноват! — запротестовал Самуэль.

— А Юрий? По-твоему, он в чем-то виноват?

Они не успели сделать и нескольких шагов, когда ночную тишину внезапно разорвали чьи-то крики и неистовый топот копыт.

Они попытались укрыться в тени, опасаясь, что их схватит полиция. Казалось, весь Санкт-Петербург встрепенулся, несмотря на поздний час.

Внезапно Самуэля осенила блестящая мысль.

— Скорее в дом Константина! Это единственное место, где мы будем в безопасности.

Ирина заколебалась. Да, Самуэль был прав, особняк Гольданских — и в самом деле единственное место, где они могли укрыться; но ее беспокоило, что же скажет графиня.

Они не решились войти через парадную дверь, а пробрались в дом через черный ход, которым пользовались слуги, когда им нужно было пройти в кухню или в людскую. Дверь была приоткрыта, и они скользнули в темный коридор, по которому добрались до освещенной передней. Из кухни доносились упоительный запахи жаркого, свежего хлеба и сладостей; слышался гул голосов многочисленной прислуги.

Из передней они неторопливо направились в бальный зал.

Константин обхаживал какую-то красивую женщину, которую Самуэль видел и прежде на балах и вечерах. Ёзя не отставал от него, угощая шампанским очаровательную брюнетку.

Ирина и Самуэль так и не успели подойти к друзьям: снизу послышались бесцеремонные удары в дверь и испуганные крики слуг.

Какой-то лакей ворвался с зал с криком: «Охранка!»

Самуэль бросил на Константина умоляющий взгляд.

— Боюсь, они ищут нас, — прошептал он, кивнув в сторону Ирины, стоявшей чуть поодаль.

На миг его друг, казалось, растерялся, но сразу взял себя в руки, велел оркестру исполнять вальс, а сам приказал лакею, чтобы он как можно дольше задержал в передней этих ужасных полицейских.

— Я знаю, куда вас спрятать! — прошептал Константин. — Самуэль, ты помнишь, где мы всегда прятались в детстве, когда играли в прятки?

Самуэль кивнул в ответ и бросился прочь из зала, таща за собой Ирину. Они спустились в подвал, где он открыл маленькую дверцу, ведущую в подсобку, где хранился уголь. В детстве они с Константином частенько прятались здесь то от Кати, которая без конца ныла и канючила, требуя поиграть с ней, то от старших, с интересом предвкушая, как их станут искать по всему дому.

Самуэль втолкнул Ирину внутрь; притаившись за кучей угля, они прижались друг к другу, затаив дыхание.

Время на часах, казалось, застыло. Самуэль воображал, как полицейские проверяют гостей Константина, а потом обыскивают дом, пока не наткнутся на них.

Дверь распахнулась, явив их взорам фигуру Константина и двух незнакомых людей с перекошенными от ярости лицами.

— Я вам еще раз говорю, в этом помещении мы держим уголь! — сказал Константин. — А впрочем — ищите, если хотите! Даже интересно, что вы тут найдете... Ищите!..

Совсем рядом послышались грозные мужские голоса и смех Константина, они не решались вздохнуть, пока дверь снова не закрылась.

Вместе с полицейскими Константин вернулся в бальный зал, и в его голосе зазвучал праведный гнев:

— Имейте в виду, я подам жалобу министру, где подробно изложу, как вы вели себя в моем доме.

— Будь вы хоть трижды граф Гольданский, однако среди ваших знакомых есть личности, замешанные в весьма опасных делах, и не исключено, что они проникли в дом под видом гостей. Кроме того, я знавал многих дворян, слишком заигравшихся в революционные игры, — произнес полицейский тем же тоном, каким привык отдавать приказы подчиненным.

— Да как вы смеете! — чуть не задохнулся Константин. — Я не потерплю подобных заявлений ни в свой адрес, ни в адрес моих предков, которые на поле боя доказали свою преданность царю.

И тут появилась графиня Екатерина. После ужина она удалилась в свои покои, однако, услышав, что в доме полиция, поспешила вернуться в бальный зал. Гости в недоумении молчали. Полицейские велели им встать к стене. Музыканты в ужасе застыли, боясь даже представить, что может их ожидать.

Графиня деликатно отстранила внука и попыталась прояснить ситуацию:

— Господа, потрудитесь объяснить, что здесь происходит и по какому праву вы нарушаете наш покой в такой час?

Полицейский собрался было ей возразить, но под ледяным и уверенным взглядом графини ответил, попытавшись сдержать гнев.

— Сегодня вечером должна состояться встреча группы революционеров, где они собираются обсудить свои преступные планы. Эта группа замышляет государственный переворот против царя.

— Революционеры? — удивилась графиня. — Господа, вы ошиблись. Ни я, ни члены моей семьи не имеют никакого отношения к революционерам.

— У нас везде есть глаза и уши, так что нам известно, что сегодня должна состояться встреча, где будут обсуждаться преступные замыслы, — ответил старший из полицейских.

— Но почему вы ищете их здесь, в моем доме?