Стреляющий компромат

-- Парубка, понятное дело, к железке, опосля подастся в Москву. А что касаемо дивчины... Надо бы укрыть ее в местах, где людишек погуще, раздумчиво тянул дядя Федор, наливая из самовара в свою персональную литровую чашку очередную порцию кипятка. - Тама затеряться можно, в плавнях вроде надежно, а вроде и нет. Потому - токо и ждет сатанинское племя, когда я поеду на остров, штобы, значится, пронюхать, подсмотреть... А Валерка с Людкой, промежду прочим, жевать тожеть хочут, да и комарья нынче спасу нет сколь развелось, прямо-таки грызут... Вот и помысли туточки, што лучше: маяться на островке либо жить по-человечески в тех же сочах? С другой стороны, опасно девке жить одной, здеся я завсегда подмогну, а в городе мигом прожуют и сглотнут...

-- Как вывезти? На драндулете? Засекут, - задумчиво вымолвил Пантюша.

-- Зачем на драндулете? - негодующе покривился дядя Федор. - В знаемом месте мы с тобой притопили лодчонку. Не сгнила, чай, не рассыпалась. Мотор - вон в сарае. Сплыть подале, уж потом - пешедралом... Как енто нынче говорят...

-- Автостопом, - подсказал Юрка. - Не получится, дядя Федор. Это раньше таким образом путешествовали по святой Руси, нынче все забил другой "автостоп", - выразительно показал он десятирублевую бумажку. - Не думаю, чтобы у Валерки они водились.

-- Тады перебросить на другой островок. Поближе к горам.

-- Погодите, конспираторы! - будто проснулся сыщик. - Имеется одна мыслишка. Дружок - штурман на лайнере, летает в Москву. Попрошу взять с собой Валерку - возьмет. А Людке лучше жить в Краснодаре, под боком у милиции, там бандитские мордовороты и родные сыскари искать не станут... На неделе окончательно порешим...

-- Неделька, другая? А бандиты и наш участковый на хвосте сидят, вот-вот всех нас - в кутузку. Давай, молодший племяш, делай свои дела, а мы пока перевезем ребяток в другую захоронку. Более надежную.

Операция по переброске ребят в другую захоронку разработана до мелочей. Подсказывая детали и хитрые ходы, Димка не забывал о бандитах, засевших в соседской хатенке.

Утром дядя Федор демонстративно взялся за сборы. Вытащил из хаты видавший виды рюкзачок, набил его харчами, всякой всячиной - рыболовной снастью, мисками-котелками, аккуратно завернутыми в целлофан спичками. Короче, всем, что понадобится в плавнях.

Любопытная горбунья повисла на заборе, провожала испытуюшими взгядами каждое движение соседа.

-- Рыбачить нацелился, Федор?

-- Не, детей крестить, - как всегда угрюмо отбрехался старик. - Сама не видишь, баламутка? Вместях с Пантюшей поработаем бреденьком, поставим сеточку, посидим с удочками. Заодно и тебе свежатинки достанется, будет чем порадовать постояльцев.

-- Токо с Пантюшей? А как же гостеньки?

-- Нехай отсыпаются да от"едаются. Оголодали в городе, забегались по своим делам, работяги...

-- Надолго в плавни?

-- Как понравится. А твоя какая забота, инвалидка? Иль захотелось заманить в постелю мово Пантюшу? Ежели так, то зря, он бабье сословие на дух не переносит, воротит его, бедолагу. Не то, што твои постояльцы, бродят вкруг тебя, будто голодные коты, да облизываются. Гляди - дитенка заделают. Мужики, видать, хваткие.

По натуре старый рыбак - молчун из молчунов, а тут разговорился на подобии записного оратора. Делал он это неспроста - забить памороки инвалидки словесной шелухой, отвлечь ее от вредных мыслей, которые она сейчас понесет засевшим в хату бандюгам. Пока те отделят зернышки от скорлупок мало ли времени пройдет?

-- Грех на душу берешь, дядя Федор. Кто на меня позарится, бледную немочь, хромую и горбатую. Уплыли мои денечки, ушла бабья радость. А вот Димку с дружком зря дома оставляешь, лишаешь удовольствия выловить того же сазана, посидеть у костерка, похлебать свежей ушицы.

-- Успеется. Чай не на день приихалы, завтра-послезавтра и ушицы наедятся и с рыбкой перемолвятся. Нехай отсыпаются, - промолвил дядя Федор, пряча в опущенных глазах насмешливую ехидину.

"Содержательную" беседу прервал вышедший из хаты Пантелей.

-- Долго ещю станешь возиться, дядько? Бери вещицы и айда к лодке. Хорошо - загодя ее подготовили.

Еще бы не подготовить! Под утро, когда едва стало рассветать, втихомолку стащили в лодку мотор, прикрыли его тряпьем. Запихали поглубже под скамью припас для молодой пары. Заодно прибрали весла двух остальных лодок - захотят нелюди проследить, куда направились старик с Пантелеем, пусть раздеваются и пускаются вплавь. Авось, утопнут.

Выслушав подробную исповедь горбуньи и со вкусом ущипнув ее за тощую ляжку, Зуб забрался на чердак и прилип к окулярам бинокля. Отслеживал каждое движение зловредного старика, подстерегал каждый жест. Вроде, ничего подозрительного. Бредень, сетка, удочки, рыболовный припас. Главное проследить куда рыболовы поедут. Авось, к тайнику, в котором схоронилась телка.