Стреляющий компромат

У Пантюши - второй "вариант". Всегда и везде доказывает правоту и милосердие. Как принято выражаться, во всякой бочке затычка. За что и зарабатывает плюхи, ходит с синяками на душе, нередко, - на физиономии.

У Валерки совесть искусственно подавленная, едва слышно "мяукающая". Главное для него - собственная безопасность и собственное благополучие. Вокруг слишком много нищих и страдальцев, всех не облагодетельствуешь. К примеру, мужика со шрамом, которого сейчас ограбят и изобьют.

-- Не бери на понт, фрайер. Два часа тому назад видели у тебя целую стопку. Поделись - цел будешь.

Пенсионер поспешил спрятал голову под передней панелью машины, кассирша захлопнула окошко и нырнула под стол. Видимо, оба знакомы с нынешними нравами и приемами, знают, как легко могут пострадать при разборках невинные люди.

Несмотря на далеко не богатырское телосложение, первым открыл боевые действия пассажир. Резкий удар ногой в пах заставил главаря взреветь дурным голосом и обоими руками ухватиться за пострадавшее место. Но "правофланговый" налетчик не растерялся - бросил мужчину со шрамом на капот машины. Ответный удар обоими ногами в грудь. Второй нападающий временно выбыл из строя. Третий вытащил нож...

-- Ах, вы, паскуды, нелюди, мать вашу... вдоль и поперек! - заорал Пантюша и, оставив канистры, бросился на выручку. - Я покажу вам разбойничать, стервы!

Валерка подзадержался - стоит ли подвергать себя опасности избиения? - но быстро оправился, подхватил лежащий неподалеку арматурный прут и последовал примеру Пантелея.

-- Ну, что вы, парни, - пятясь, забормотал главарь. - Мы просто решили побазарить...

Огромный кулачище слесаря заткнул ему пасть. Валерка приложился арматуриной по заднице его кореша.

Обстановка изменилась. Налетчики позорно отступили к "опелю", нырнули в салон. Машина умчалась.

-- Знакомиться нет времени, - торопливо оценил ситуацию Пантюша. Сейчас нелюди возвернуться с подкреплением.

Он подхватил канистру, взглядом приказал Валерке взять вторую. Мужчина немного замешкался, но, видимо, понял: спасение - в ногах. Инвалидная машина не спасет - куда ей против скоростных "опелей" и "мерседесов", мигом достанут! Бросив старику-водителю оговоренную плату, он побежал вслед за спасителями. "Запорожец" рванул в противоположную сторону, водитель грузовика последовал его примеру.

Когда лодка вырулила на стремнину, к берегу подкатили сразу три легковушки. Из них вывалилось "подкрепление". Над речной гладью загремели блатные угрозы и непечатные сравнения, прозвучало два выстрела.

-- Ходу, Пантюша, ходу!

Валерка испытывал непреодолимое желание растянуться на дне лодки, набросить на себя брезент. Его остановило спокойствие Пантелея и пассажира. Первый рулил, второй презрительно смотрел на беснующихся на берегу бандитов. Будто они оба заговорены, пули либо огибают их, либо отскакивают, не нанося вреда.

Что с ним происходит? Трусость? Валерка ужаснулся позорному для молодого парня предположению, но тут же поправился: нет, элементарная осторожность, свойственная всем культурным людям. Размахивать кулаками, стрелять друг в друга, по его мнению, свойственно умственно отсталым человекообразным, к числу которых он не собирается себя причислять.

-- Не трусь, паря, теперь не достанут, - с едва прослушиваемой насмешкой произнес Пантюша. - Побесятся и успокоятся.

-- Плохо вы знаете бандитов, - возразил пассажир. - Всех поднимут на ноги, вышлют наперехват лодки. Поэтому не мешает поторапливаться... Кажется, пора нам познакомитться... Гордеев Николай Николаевич.

Пришлось тоже представиться. Валерка - Сомовым, Пантелей - настоящей фамилией. Местожительства, профессии ни к чему, они ничего не прибавят и не убавят.

-- Куда едете? - поинтересовался Пантелей.

-- Путешествую в свое удовольствие. Звучит, понимаю, странно - в наше скорбное время на жизнь нужно зарабатывать, а не путешествовать. И все же... Кажется, пора прекращать глупое занятие и возвращаться в Москву... А вы?

-- Парня в Темрюк провожаю, - коротко ответил слесарь и прочно замолчал.

-- А из Темрюка?

По всем законам общения отвечать на этот вопрос положено Валерке. И он решил сказать правду. А чего, собственно, ему бояться? Николай Николаевич такой же беглец, подвергается такой же опасности. Не об"единиться ли им? Высадит Пантюша пассажиров в Темрюке, представит Валерку другу дяди Федора и... уедет. Останется Чудин один, а дорога до Москвы не кончается в Темрюке либо в Таганроге...

Одиночество вообще страшная штука, а когда знаешь, что тебя преследуют - страшная вдвойне. Нет, нет, принятое решение оправдано и целесообразно.

-- Я тоже... путешествую... И тоже хочу возвратиться домой... в Москву. Черт с ними, с кубанскими красотами и расхваленной рыбалкой в плавнях. Похоже, не ты поймаешь сазана - тебя посадят на крючок. Дома безопасней...

-- Вот-вот, и я тоже так думаю...

Гордеев явно обрадовался. Наверно, его тоже угнетали мысли о предстоящем одиночестве. Особенно, после нападения бандитов. Пришлось ему по душе и намерение нового товарища добираться до столицы окольной дорогой, через Азовское море и Таганрог.