Стреляющий компромат

Щютцер одобрительно улыбнулся, сверкнул вставной челюстью. Ему нравятся деловые люди, подкупает их откровенная жадность, стремление максимально нажиться даже на примитивном дерьме.

— Сумму гонорара обговорим позже. Можете быть уверенным — не поскупимся. А сейчас введите меня, пожалуйста, в суть проблемы. Мельком слышал — дискеты с записями компромата украдены какой-то секретаршей какого-то советника Президента. Насколько это соответствует действительности?

Осторожно, подбирая обкатанные, мало о чем говорящие фразы, Николаев принялся вводить хозяина в оперативную обстановку. Из многословной информации резиденту стало известно то, что он отлично знал и без дорогооплачиваемого агента. Секретарша спряталась в плавнях? Где именно — молчок. С ней путешествует молодой парень, не то любовник, не то родственник? Откуда взялся, чем занимается — ни слова. Из множества предпринятых мер Сергей Степанович выбрал самые безобидные: направлены в плавни боевики, ведется наблюдение издали, со дня на день ожидаются результаты.

Вот и вся добыча.

Многоопытный разведчик не успокоился на крохах добытого — принялся расковыривать едва наметившуюся щель, донимать собеседника множеством дополнительных вопросов. Николаев, нехотя, выкладывал затаенное. Медленно, осторожно, но все же открывался.

На свет Божий выплыли старый рыбак с племянником, две его соседки. Пришлось назвать имена боевиков — Зуба и Хитрого. Конечно, без упоминания их провала. Сквозь зубы упомянута кликуха самого перспективного николаевкого агента — Меченный. Пришлось признаться в связях с местной милицией, где уже давно действует купленный человек.

Не открыл Сергей Степанович только одно — имя нанятого частного сыщика. Не потому, что Чегодин Бог весть какая величина, просто он — единственный, оставшийся в колоде козырь, остальные карты либо сброшены за ненадобностью, либо биты сыскарями. Естественно, не купленными.

Расстались резидент и его подручный довольно приветливо, Щютцер снова развел руки-палки, будто намереваясь обнять старого «приятеля», но не обнял — ограничился «подготовительным» жестом.

После того, как Николаев в сопровождении молчаливого амбала покинул конспиративную квартиру, из соседней комнаты вышел полный господин при полном параде — светлосером костюме, ярком галстуке, с золотой печаткой на пальце.

— Зачем тебе, Ганс, понадобился этот зачуханный гангстер? С первого взгляда видно — единственное его желание выдоить нас, как нажравшихся жирной травы коров.

— Для страховки, Джон, только для страховки. Если у нашего агента ничего не получится, возможно, понадобится грубая сила уголовников.

— Какого агента ты имеешь в виду?

Шютцер многозначительно промолчал.

Соперничающие разведки неожиданно сблизились, их об"единила угроза, нависшая над властными структурами России. Если, не дай Бог, их руководителей сбросят с занимаемых постов, политики никогда не простят этого провала своим спецслужбам. Это в России проштрафившимся генералам и политикам разрешено писать мемуары, поливая грязью и бывших коллег и бывших начальников, открывая самые потаенные сведения из жизни и служебной деятельности высокопоставленных особ. Что поделаешь — азиатчина, дикари с парой замусоренных извилин в головах!

И все же, несмотря на сближение, каждая сторона старалась полностью не открываться, сохранить свою независимость и свои кадры. Ибо конкуренция превыше всего.

Джон понял — совершил бестактность. Об"единение усилий для выполнения общей задачи не дает права расшифровывать своих агентов.

— Ладно, не обижайся, Ганс, — миролюбиво потрепал он немца по костлявому плечу. — К слову пришлось. Хотелось бы только знать — насколько можно рассчитывать на твоего человека… В каком он обличье, что имеет за душой? Если надежды на успех мизерные, могу подставить свою… как это по русски?… шестерку.

— Пока обойдусь. Возникнут трудности, тогда… Что же касается моей «шестерки», — употребив жаргонное словечко российских преступников, Шютцер едва заметно раздвинул сухие губы в ядовитой усмешке, — он — русский, служит… впрочем, где именно — не имеет значения, достаточно сказать: влиятельная персона.

— Давно на связи?

Очередное молчание, все та же ехидная улыбочка. Разве приличествует настоящему разведчику задавать подобные глупейшие вопросы?.

— Еще одного никак не могу понять. Спасать здешних руководителей — благое дело и для твоей и для моей страны. Но зачем тебе понадобился компромат? Сжечь его, пустить под пресс — никаких забот…

— Не можешь понять потому-что не разведчик, а бизнесмен от разведки. Прости, Джон, но как выражаются русские: из песни слова не выбросишь. Вот ты спрашиваешь: зачем? Отвечу откровенно — не только спасти имидж наших… друзей, но и впредь держать их в руках. Русские непредсказуемы, сам знаешь. Сегодня обнимаются с вашим президентом, завтра укусит его в задницу блоха или дернет за ниточку какой-нибудь советник — вз"ерепенится. А мы ему под нос — выдержки из досье: не успокоишься — столкнем с «престола»… Уразумел?

Джон ответил восхищенным взглядом…