Стрелка

– А я из хоругвенных — самый младший. А государь и говорит: что, по разумению твоему, боярич Лазарь, делать нам надобно, как победить супостатов безбожных? А я, с духом собравши, тайком перекрестивши, Богородицу поминувшии, ему в ответ, как Иван прежде сказывал…

Вставка: «как Иван сказывал» пропала из повествования с третьего раза.

Но я не в обиде. Другая забота сердце гложет. Как я теперь понимаю свою бабушку! Весь 37 год они не спали: по улицам ездили «воронки», и каждую ночь кого-нибудь увозили. Из соседнего дома, из их дома, из их квартиры, где жило 14 семей…

Вот и я сижу-жду: придут за мной, или нет? Не пришли. Маноха посчитал мою эскападу подростковым пьяным бредом? Вернее, просто вынужден отложить разработку — времени нет. Завтра утром раненько войско сдвигается со стоянки. Как я говорил: идёт к верхнему краю этих Дятловых гор.

Глава 327

Утром, ещё затемно, завыли охотничьи рожки, забегали начальники, войско стало вываливаться в Оку. Впереди маленькие лодочки на два-три человека — охотники из мещеряков. Потом большие княжеские ладьи-насады, по полсотни гребцов в каждом, потом и наши «рязаночки» россыпью.

И пошло-понеслось: кто молебны затягивает, кто — «срамные» песенки.

«Петроградское небо мутилось дождем,
На войну уходил эшелон.
Без конца — взвод за взводом и штык за штыком
Наполнял за вагоном вагон.

В этом поезде тысячью жизней цвели
Боль разлуки, тревоги любви,
Сила, юность, надежда… В закатной дали
Были дымные тучи в крови.

И, садясь, запевали Варяга одни,
А другие — не в лад — Ермака,
И кричали ура, и шутили они,
И тихонько крестилась рука.
…
Нет, нам не было грустно, нам не было жаль,
Несмотря на дождливую даль.
Это — ясная, твердая, верная сталь,
И нужна ли ей наша печаль?

Эта жалость — ее заглушает пожар,
Гром орудий и топот коней.
Грусть — ее застилает отравленный пар
С галицийских кровавых полей…».

Здесь ни — Варяга с Ермаком, ни — пушек со штыками… А смысл тот же.

Ока, конечно, несёт хорошо. Но и самим пришлось гребануть. К ночи поставили в удобном месте. Лодейкам указано лежать по берегу плотненько, костры велено палить высокие, на обрыв часовых выставили, по реке лодочки гоняют. Несколько штук с факелами поперёк реки ниже лагеря встали.

Народ… нервничает. Команды не было, но половина хоругвей уже и брони вздели: а ну как басурманы среди ночи сверху кинутся? Или — с реки подойдут?

Я сплю чутко: в самую глухую ночную пору, когда костры уже поуменьшились, начали княжьи гридни коней тихонько седлать, да вверх по оврагу выводить. А чуть раньше несколько муромских отрядов без всякого шума тоже вверх сдвинулись.

Егерей, конечно, из наших мальчишек не сделать. Но Русским князьям служит и часть местных племён: мурома, мещера. А они охотники знатные. Похоже, их вперёд послали — узости разведать.

«Если место сражения не станет военачальнику лучшим другом, оно станет его худшим врагом» — древняя полководческая мудрость. Очень хочется надеяться, что эти Дятловы горы с Боголюбским — в дружбанах.

* * *

В темноте мучительно размышляю: а бывал ли князь Андрей в Швейцарии?

Не! Я не про Альпийскую! Я про Комсомольскую. Есть на этих Дятловых горах такое место… потом Комсомольской Швейцарией назовут.

Ну что тут непонятного?! Северная Пальмира — у нас есть, Кавказская Ривьера — имеется. Комсомольская Швейцария? — Да запросто!

Вот джунгли Габона воспроизвести… Климат, знаете ли… Хотя если будет команда — всегда!

Элементарно: выпускаем в Волгу кайманов… Что? Не выживут? — Ерунда! Наши кайманы — выживут везде!

«Мы всё добудем, поймем и откроем:
Холодный полюс и свод голубой!
Когда страна быть прикажет кайманом,
У нас кайманом становится любой!».

И выразительно щёлкает челюстями, согласно последним полученным ценным указаниям и внутри-ведомственным инструкциям.

Воспроизвести Габон для нас — не проблема. А уж Швейцарию и вовсе — «как два пальца…».

Рельеф местности, узости и дефиле, градиент высот и извилистость тальвегов… Прикрыть их существенными воинскими соединениями… Про швейцарские баталии слышали? А они ведь ещё и камни сверху на австрийцев катили!

Очень не хочется попасть под «The Rolling Stones» в мордовско-булгарском исполнении. При всём моём к ним ко всем уважении.