Стрелков и другие

«Говорить, что Путин никогда не поймет Болотную, я бы тоже не торопился. В конечном счете, для меня самого, <..> открытие демократии состоялось сравнительно недавно. И было настоящим шоком, в том числе и для тех, кто привык видеть во мне знамя просвещенного авторитаризма»[225].

Лично меня уже никакие пертурбации в убеждениях Холмогорова не удивляют. Даже если завтра он наденет чалму и объявит джихад неверным — глазом не моргну: значит, так кому-то очень надо.

Что касается принятия Путиным ультиматума Болотной по сдаче власти (то есть по «открытию демократии»), то Холмогоров после Поклонной уже советует не торопиться: «Если мне потребовался немалый умственный и нравственный труд и в каком-то смысле опыт самоотречения, чтобы понять эти вещи, то почему мы думаем, что Путин «врубится» быстрее. В конечном счете, для него это более новая идея, чем для нас». Это «нас» — тоже очень ценное замечание. Холмогоров считает себя частью единой болотной оппозиции. Оппозиции, которую «Путин не сможет, даже если захочет, уничтожить — без кровавой бойни а-ля Тяньаньмэнь». На вопрос журналиста, что надо Путину делать с болотным протестом, Холмогоров отвечает: «Ему надо дать расти, развиваться, институционализироваться, принимать долгосрочные политические формы. Фактически, это зародыш нормальной демократической и гражданской политики, которая всёрав-но рано или поздно придет на смену нынешней модели». Все помнят судьбу Координационного совета оппозиции?

«А как же «оранжевая» угроза?», — интересуется журналист. «По-моему, это некий политологически-управленческий миф, основанный на опыте давно уже провалившейся «оранжевой революции» на Украине»[226], — ответил Холмогоров.

Кстати, вдохновитель Холмогорова на написание трудов о национализме Глеб Павловский также очевидным образом играл за болотную часть Кремля. Так, памятны его заявления, в которых он утверждал, что антиоранжевый протест Поклонной, во главе которого стоял Кургинян, — это «избирательная кампания штаба Путина»[227]. Причем в отличие от собственной кампании Путина «по-своему выдержанной, стройной, неплохой» «истерично-патриотичная» кампания Кургиняна — «это кампания страха, им не удается изобразить кампанию страха, ее можно проводить, когда есть причина для страха, или вы можете хотя бы убедительно обмануть избирателя. Обмануть, в общем, не удается штабу». Павловский даже предупреждает Путина и его группы поддержки: «Очень опасно в финале кампании менять концепцию, менять имидж, потому что можно напугать колеблющихся сторонников и не привлечь никого дополнительно»[228].

В этих заявлениях «болотного аналитика» прекрасно видна попытка вбить антиоранжевый протест во власть, в проект Кремля, тем самым лишить его главной силы — потенциала альтернативного болотному центра гражданской активности. Вспомните, что и все другие болотники занимались именно этим — пытались найти кремлевские деньги у Кургиняна и других лидеров Поклонной. Второй заход Павловского не менее опасен. Он пытается убедить Путина в том, что антиоранжевый центр гражданской активности вреден избирательной кампании Путина, а значит, его следует если не подавить, то хотя бы попытаться парализовать самой же власти.