Стрелочники истории. Дилогия (СИ)

Серега в изнеможении привалился к дереву и спросил у пристроившегося рядом бойца:

– Браток, сигареты не будет?

Тот достал мятую пачку «Явы». Вытряс одну сигарету, отдал ее командиру, вторую достал себе, и тут же щелкнул зажигалкой.

Серега глубоко затянулся, после чего ткнул едва раскуренную сигарету в снег.

– Подъем! Пошли смотреть, чего мы тут натворили.

К нему подошел проводник, ведший на поводу низкорослую монгольскую лошадку.

– Спасибо, Сергий, от двоих я бы не отбился.

– Потом, потом. Что тут у нас?

– Из тех, что с нами были – четверо твоих, троих насмерть, один ранен. Про остальных не знаю. Зато от степняков меньше половины осталось! Ушли. От полона тоже половина погибла – кого стоптали в суматохе, кого в бою зацепило.

– Тогда быстро к реке, их нужно догнать и добить. Не дай Бог, на наших у снегоходов наткнуться!

Троица выскочила обратно на дорогу, на ходу чиркнули ножами, освобождая руки оставшихся в живых пленных. Дав короткое распоряжение – собрать своих убитых и раненых, поймать разбежавшихся лошадей, добить раненых степняков, троица припустила по дороге. Впрочем, пешком торопились лишь Серега со своим бойцом, проводник скакал на трофейной лошадке. Рядом с рекой к ним присоединились еще двое бойцов, оставленные перекрывать отход. Один из них был ранен стрелой в руку, впрочем легко – стрела пробила рукав полушубка, зацепив краем бицепс. Красноармеец стрелу извлек и даже сумел перебинтовать рану, но продолжать бой – был не готов. Серега отправил его к полонянам.

Четверка выкатилась на лед, когда остатки врагов – десятка два всадников с таким же количеством заводных, оторвались в верх по реке на полкилометра. Хоть и далековато, но Серега вместе с бойцами дали вдогонку несколько коротких очередей. Судя по тому, что две лошади закачались и повалились на снег, кого-то зацепили. Вылетевший из седла степняк, с ходу пересел на запасную и продолжил удирать. Вторая павшая лошадь была без седока.

Серега выхватил рацию, вызывая бойцов, карауливших снегоходы.

– Снегоходы замаскировать, в бой не вступать, по возможности всадников пропустить.

В ответе ему доложили, что приказ понят и что бойцы замаскировали технику в прибрежных кустах сразу как только отделение ушло вниз по течению.

Чуть позже по рации сообщили, что всадники, числом семнадцать человек, заметили их следы, но, сделав крюк к противоположному берегу, проследовали мимо.

Через несколько минут караульные подкатили на двух снегоходах к своему командиру. Но самое главное – они привезли рацию. Отправив четверку бойцов за остальными снегоходами, Сергей принялся вызывать Торжок.

Афанасьев, узнав перипетии боя, долго ругался, обзывая Серегу «бараном». Дескать, его посылали не для того, чтоб он вдесятером махался в рукопашной с сотней специально обученных конников. И вообще, если уж загорелось ему освободить пленников, нужно было дождаться, когда сотня выйдет на лед и издали, со скоростных снегоходов понемногу отстреливать врагов, ибо те в течение минимум четырех дней не смогли бы не то что куда-нибудь свернуть, а даже спрятаться!

– У вас же есть снайперки, так какого черта устроили это безобразие в лесу? – кричал он в микрофон. – Обязательно скажу Шибалину, чтобы он никогда больше не выпускал тебя с силурийской базы. Будешь там до самой пенсии сидеть!

Командир взвода – Геннадий полностью поддержал подполковника, добавив своему приятелю крепких напутствий еще и от себя:

– Сколько из полона в живых осталось, освободитель? Ради чего твои бойцы погибли?

Когда командирский гнев несколько иссяк, разговор перешел в более конструктивное русло. Было решено, что Серега, прячет в лесу у Прони лишние снегоходы, оставшиеся без седоков, затем захватив своих раненых и убитых прямиком мчится к ближайшей захоронке, до которой от реки километров пятьдесят, заправляется, потом катится в Коломну, возвращает проводника и там на дороге его эвакуируют порталом. Остатки монгольской полусотни на водоразделе перехватит десяток Васильева, который уже выдвинулся к другой захоронке, куда ему подбросили пару пулеметов.

Серега, поразмыслив, понял, что сейчас спорить с начальством бесполезно, а то и в самом деле – запрут в Силуре, и тогда вообще никакой жизни не будет.

Неизвестно где, начало декабря силурийского периода палеозойской эры

В силурийском лагере продолжалось вечное лето. Железная дорога почти бездействовала – мощный поток грузов в 1941 год прекратился, а для перевозки товаров и продуктов на нужды жителей доисторической базы, включая невольных попаданцев с теплохода «Армения» – вполне хватало автомобильного транспорта. Тем более, что в хозяйстве появились дополнительные новенькие фуры, пригнанные как из конца 20, так и из начала 21 веков.