Стрелок

Позже, в последнем свете дня они разбили лагерь на широком плоском уступе к северо-востоку от ущелья, наискось врезавшегося в самое сердце гор. Холодный воздух (они видели облачка собственного дыхания) пронизывали пурпурно-алые отсветы вечерней зари, и во влажных раскатах грома было что-то сюрреалистическое и отчасти безумное.

Стрелок подумал, что Джейк, возможно, примется задавать вопросы, но мальчик ни о чем не спросил. Он почти сразу провалился в сон. Стрелок последовал его примеру и опять увидел мрачное подземелье темницы и Джейка в обличье алебастрового святого с гвоздем во лбу. Судорожно охнув, Роланд проснулся и инстинктивно потянулся за челюстью, которой с ним больше не было, ожидая нащупать траву древней рощи. Вместо этого он почувствовал под рукой камень, а в легких — холодную разреженность высоты. Рядом с ним спал Джейк, но сон его был тревожным: парнишка ворочался и бормотал себе под нос невнятные слова в погоне за собственными призраками. Стрелок с тяжелым сердцем откинулся на землю и опять уснул.

Лишь через неделю подошла к концу завязка этой истории, для стрелка — запутанный пролог длиной в двенадцать лет, пролог, начинающийся окончательным крахом родного края Роланда и его встречей с тремя товарищами. Для Джейка воротами стала странная смерть в ином мире. Для стрелка — еще более диковинное умирание: бесконечно, не имея ни карты, ни воспоминаний-подсказок, рыскать по свету за человеком в черном. Катберта и прочих давно не стало — погибли все: Рэндолф, Джейми де Кэрри, Эйлин, Сьюзан, Мартен (да, чародея сволокли вниз и состоялся поединок на револьверах, но даже этот виноград оказался горек). В конце концов от старого мира осталась лишь троица, подобная страшным картам из вселяющей ужас колоды Таро: стрелок, человек в черном и Темная Башня.

Спустя неделю после того, как Джейк заметил след ноги, путники на краткий миг повстречались с человеком в черном лицом к лицу, и стрелку почудилось, будто он вот-вот сумеет постичь тайный смысл, которым чревата сама Башня, ибо мгновение это словно бы растянулось на целую вечность.

Продолжая идти на юго-запад, они достигли, быть может, середины пути через циклопический горный хребет. Однако, когда казалось, что теперь-то и начнутся первые настоящие трудности похода (нависшие над тропой обледенелые карнизы, словно бы готовые отделиться от скалы и обрушиться вниз, и сногсшибательные стыки заставили стрелка испытать неприятное головокружение), путники вновь двинулись вниз по стенке узкого ущелья. Изломанный зигзаг тропинки вел на дно каньона, куда из царившего наверху безмолвия очертя голову низвергался бурлящий синевато-серый поток в ледяных берегах.

Под вечер мальчик остановился и оглянулся на стрелка, задержавшегося, чтобы омыть лицо в ручье.

— Пахнет. Это он, — сказал Джейк.

— Да.

Впереди горы возвели свое последнее укрепление — взбиравшуюся в облачную бесконечность громадную глыбу неприступного гранита. Стрелок ожидал, что ручей в любой момент повернет и выведет их к высокому водопаду и гладким непреодолимым скалам, в тупик. Однако здешний воздух обладал тем странным свойством увеличивать предметы, что присуще высотам, и прежде, чем они достигли этой колоссальной гранитной кручи, прошел еще день.

Стрелок снова начал испытывать страшное напряжение сил, вызванное ожиданием; чувство, что наконец-то все у него в руках. Ближе к финалу ему пришлось побороть желание сорваться на рысь.

— Подождите! — Мальчик вдруг остановился. Прямо перед ними ручей резко поворачивал и с кипучей энергией клокотал и пенился у подножия источенного ската исполинской глыбы песчаника. Все утро они провели в тени гор — каньон сужался.

Джейка била сильная дрожь, краска сбежала с лица.

— В чем дело?

— Пойдемте обратно, — прошептал Джейк. — Пойдемте обратно, скорей.

Лицо стрелка казалось деревянным.

— Пожалуйста? — Черты мальчика были искажены, подбородок дрожал от сдерживаемой муки. Сквозь тяжкий каменный покров по-прежнему доносился гром, такой мерный и непрерывный, будто в земле работали машины. Над головой, встречаясь, вступали в противоборство холодные и теплые воздушные течения, отчего видный путникам ломтик неба был бурливым, недоброго серого цвета.

— Пожалуйста, очень прошу! — Мальчик вскинул кулак, словно собираясь ткнуть стрелка в грудь.

— Нет.

Лицо мальчика приняло недоуменное выражение.

— Вы собираетесь убить меня. Он убил меня в первый раз, а вы собираетесь убить меня теперь.

Ощутив на губах вкус лжи, стрелок облек ее в слова:

— С тобой все будет хорошо.

И покривил душой еще сильнее:

— Я позабочусь об этом.

Джейк посерел. Ничего больше не говоря, он нехотя протянул стрелку руку. Они вместе обошли колено ручья и очутились лицом к лицу с последней поднимающейся к небу стеной и с человеком в черном.