Стрелок

– Полноте, господа! – вмешался Вельбицкий. – Нет никакого повода для ссор. Мы вовсе не допрашиваем вашего… кстати, Всеволод Михайлович, а когда это он успел стать вашим подчиненным? Вы вроде соседними взводами командовали… Ну да ладно! Мы, изволите ли видеть, не допрашиваем вашего протеже, а производим дознание.

– У раненого?!

– А что делать? Произошло преступление, свидетелем которого мог быть унтер-офицер Будищев. Но он, к сожалению, отчего-то не хочет помочь нам в расследовании, вот мы и пытаемся выяснить причину подобного поведения.

– Я не знаю, в чем вы его подозреваете, но уверен, что ваши домыслы абсолютно беспочвенны!

– Что же, господин прапорщик, мы примем к сведению ваше мнение. Впрочем, мы уже закончили. Честь имеем!

Выйдя из госпиталя, жандармы переглянулись.

– Что скажете? – первым нарушил молчание Вельбицкий.

– Вы правы, он определенно знает больше, чем говорит.

– А что по поводу беспамятства?

– Врет.

– Да, я тоже так думаю. Хотя это не имеет никакого значения.

– Почему?

– Мы не сможем связать Будищева ни с пожаром, ни с трупами, найденными в деревне. Слишком далеко его нашли. Кстати, их опознали?

– Да, это по большей части представители местного преступного элемента. Турецкая власть кончилась, болгарская не началась, а мы и вовсе во внутренние дела не вмешиваемся, вот они и подняли головы.

– И тут же их лишились.

– Выходит так.

– А что с покойником с пожарища?

– Невозможно опознать, слишком сильно обгорел. Есть кое-какие догадки, но…

– А именно?

– Ну, прочих покойников часто видели в компании двух румынских подданных, пропавших той же ночью. Некто Михай Попеску и Мирча-цыган. Вполне возможно, что это один из них.

– А где же второй?

– Вот чего не знаю, того не знаю.

– Скажите, поручик, а отчего вы сразу не допросили Будищева?

– Говоря по совести, я сразу не связал эти два дела. К тому же он был без сознания, а цесаревич, узнав о повреждении проводов и ранении обходчика, рвал и метал, не до того было. А тут еще эти трупы… В общем, пока вы не приехали и не указали на возможную связь, я бы и не подумал.

– И что думаете делать?

– Ничего.

– Вот как?

– Ну, сами посудите. Евреи целы, деньги тоже. Жалоб не поступало, да и сами они теперь далеко, благо хоть поставки идут исправно. Ворье местное кто-то перебил? Да туда им и дорога!

– А показания этого ефрейтора?

– Хитрова?

– Ну да.

– Простите, но ничего конкретного он не сказал. Преступлений Будищев не совершал, разговоров противу существующего строя не вел, а трофеи… кого этим удивишь?

– Убийство писаря?

– Бездоказательно! Думаю, дело в том, что его обошли по службе, вот он и злобится. Интриги, знаете ли, бывают не только в высших сферах.

– Все же, может, еще раз его допросим?

– Хорошо, только…

– Что только?

– Давайте я на сей раз буду «добрым следователем», мне как-то привычнее, да и Хитров меня знает.

– Нет возражений! – усмехнулся Вельбицкий, и жандармы весело рассмеялись.

В то же самое время Гаршин встревоженно остановился у кровати Будищева и пытливо вглядывался ему в глаза.

– Что они от вас хотели?

– Ничего особенного, – вяло отмахнулся Дмитрий. – Работа у них такая.

– Этот местный жандарм Васильев несколько раз был у нас, опрашивая солдат. В особенности бывших в карауле в ту ночь.

– Это логично.

– Вы так спокойно относитесь к этому?

– Да пофигу мне. Сева, расскажи лучше, что слышно, мир заключили или нет?

– Пока нет, но, кажется, переговоры идут успешно, и если все будет хорошо, уже весной мы отправимся домой.

– Ты останешься служить?

– Даже не знаю. Здесь на войне я столько пережил, столько увидел… Езерджи, Аярсляр, другие сражения… мне хотелось бы рассказать об этом всей России. О том, как мы воевали за свободу Болгарии, как теряли товарищей. Я уже даже послал один из рассказов знакомому издателю и жду теперь ответа.

– Надеюсь, у тебя все получится.

– Спасибо. Но что-то не видно нашего Алеши?

– Небось, нашел свободные уши и дует в них про то, как его ждет невеста, – усмехнулся Будищев. – Хороший он парень, но, ей-богу, забодал наглухо!

– Похоже, вы не верите, что она его дождется? – нахмурился Гаршин.

– Хотел бы я ошибиться, но боюсь, что так и будет.

– Надеюсь, вы не стали делиться с Лиховцевым своими догадками?

– Да он все равно никого кроме себя не слышит, когда говорит о своей Софье. Хотя это неудивительно, барышня действительно – бомба! Я видел ее, когда они провожали Лешку и Николашу.

– А может, вы просто завидуете ему? – не удержался от колкости Всеволод, которому не понравилось, как Дмитрий отозвался о невесте их товарища.

– Это точно, – засмеялся тот. – На меня только дурочки деревенские клюют, конопатые, страсть!

– Ладно, я все же пойду, поищу Алексея, – поднялся Гаршин. – Вам что-нибудь нужно?

– Да вроде бы нет… хотя не смог бы ты передать о моем состоянии нашему полковому врачу.

– Мирону Яковлевичу?

– Ну да, Гиршовскому-младшему.