Стрелок

– Спасибо, братец, – поблагодарил моряка Будищев и постучал в дверь, но так и не дождался ответа.

– Так они «собаку»[255] отстоямши и теперь спят, – усмехнувшись, пояснил матрос. – Так что проходите, наш барчук не из гонористых.

Дмитрий в ответ только пожал плечами и дернул на себя легко открывшуюся дверь. Внутри каюта оказалась неожиданно просторной. Очевидно, она предназначалась для бо́льшего числа людей. Несмотря на раздраенный иллюминатор, в ней было довольно душно. Из мебели только полка на стене, прикрученный к палубе стол да две табуретки, традиционно именуемые на флоте банками. Спать обитателям полагалось на подвесных, как у матросов, койках, набитых пробковой крошкой. В данный момент к потолку была подвешена только одна, и в ней, невзирая на духоту, сладким сном почивал будущий офицер Российского флота. «Ну, хоть не храпит», – хмыкнул про себя кондуктор и с интересом огляделся в поисках места для своего багажа.

– Сюда, что ли? – спросил слегка обескураженный от обилия новых впечатлений Федор и грохнул чемоданы на пол.

– Тише ты, – шикнул на него Дмитрий. – Не видишь, человек спит?

– А… что? – дернулся разбуженный гардемарин и едва не выпал из своего кокона, но все же сумел сохранить равновесие.

– Простите великодушно, – извинился Будищев. – Мы не хотели вам мешать…

– Ничего-ничего, – отозвался тот, и, легко вскочив, первым из всех новых знакомых Дмитрия протянул ему руку. – Гардемарин Майер. Александр Александрович.

Юноша был шатеном чуть выше среднего роста, худощавого телосложения с правильными чертами лица. Румяных как у девушки щек ещё не касалась бритва, а большие карие глаза взирали на нового соседа открыто и даже немного беззащитно.

– Минный кондуктор Будищев. Дмитрий Николаевич.

– Весьма рад, – радостно улыбнулся молодой человек, и, не удержавшись от зевка, с любопытством уставился на соседа, пытаясь сообразить, кто он такой?

Формально их чины и положение были равны, но гардемарин после сдачи экзамена станет мичманом флота, а кондуктор за выслугу или отличие может быть произведен только в подпоручики по адмиралтейству. Большая разница! А если кондуктор из выслужившихся нижних чинов, то это звание может так и остаться для него предельным. Кресты и медали, украшавшие сюртук Дмитрия, неопровержимо указывали на то, что он как раз из последних. Но молодость и пестрый кант на погонах намекали, что перед ним юнкер флота, и это было необычно.

– Где мне расположиться? – с легкой усмешкой Будищев.

– Да где угодно, – спохватился Майер. – Я здесь некоторым образом один…

Тут до него дошло, что он стоит перед новыми знакомыми в одних кальсонах и тельняшке, и это немного неприлично.

– Прошу прощения за мой внешний вид. Я отдал вещи в стирку одному матросу. Вестовых нам, сами знаете, не полагается, так что я…

– Не тушуйтесь. Быть голым на такой жаре – это же вполне естественно!

– Вы думаете?

– Безусловно, – улыбнулся Дмитрий и, обернувшись к Шматову, сказал: – Федя, не смущай молодого человека, а лучше дуй на жилую палубу, пока наш провожатый никуда не сбежал.

– Куда он денется с парохода, – буркнул тот, но спорить не стал, а бочком-бочком выскользнул из каюты, не забыв поклониться на прощание гардемарину.

– А кто это? – удивленно спросил Майер.

– Мой слуга.

– Слуга?

– Именно. А что вас удивляет?

– Ничего.

– Тогда, если не возражаете, я продолжу.

С этими словами Будищев распихал по углам свою поклажу, особое внимание уделив футляру с винтовкой, затем отстегнул кортик и хотел было положить его на полку, но обнаружил там россыпь каких-то фотокарточек или картинок.

– Это мое, – густо покраснев, заявил Майер и кинулся их убирать.

Как и следовало ожидать, взволнованный гардемарин половину из них рассыпал, и внимательный взор его нового соседа зацепился за довольно-таки фривольные изображения женщин в нижнем белье. Вообще-то, с точки зрения Дмитрия, ничего такого в этих карточках не было. Ну, подумаешь, довольно упитанные фемины в панталонах и корсетах, занимают позы, кажущиеся им соблазнительными. У некоторых, правда, слегка оголялась грудь, да иной раз ноги виднелись несколько выше колен, но это и все. Однако молодой человек был явно смущен, и это не осталось незамеченным.

– Интересуетесь? – хмыкнул кондуктор.

– Видите ли, – ещё больше смутился Майер. – В дальнем плавании, вдали от портов и цивилизации, иногда…

– Хочется разрядки.

– Увы.

– Понятно. За неимением кухарки сойдет и дворник.

– Как вам не стыдно! – вспыхнул раздосадованный гардемарин. Почему он должен оправдываться?! – В конце концов, многие офицеры, находясь в плавании, увлекаются коллекционированием подобных картинок. Да что там офицеры, если сам адмирал Краббе был неравнодушен к искусству такого рода. – Последние слова он, сам того не заметив, произнес вслух, и это ещё больше заинтересовало его собеседника.

– Да, я слышал об этом, – задумчиво произнес он, и тут его осенило. – Погодите, юноша, адмирал что, тоже вот такие картинки собирает?