Стрелок

Внимательно следивший за ситуацией Дмитрий вовремя отошел в сторону, не спуская при этом глаз со второго шулера. Тот, как и ожидалось, и не подумал помогать попавшему в беду сообщнику, а ужом вывернулся из общей свалки и бочком-бочком направился к выходу. Разгоряченные участники потасовки не обратили на него никакого внимания и продолжали яростно мутузить картежника, причем чаще почему-то попадая по своим товарищам.

– Капитан, вон ваши деньги! – шепнул Недоманскому Будищев, указывая на едва не завалившийся набок стол, и спешно покинул ставшее слишком тесным помещение.

Тем временем «застенчивый шулер», оставив в салоне не только напарника, но и свою «застенчивость», хладнокровно пробирался к выходу. Опасность попасться во время игры было частью выбранной им профессии, так что он не чувствовал ни малейших угрызений совести. Напротив, с самого начала его задачей было вынести добычу с парохода в случае «шухера». Тем более что большую часть её сообщник уже передал ему, когда они будто бы случайно сталкивались в салоне во время кратких перерывов. Вот только он не знал, что эти движения не остались незамеченными, и за ним по пятам уже шла погоня.

Тем временем на пристани соловьями заливались трели свистков. Несколько городовых, придерживая бьющие по ногам ножны, гулко бухали сапогами по сходням, спеша на место происшествия. А два самых дюжих матроса из команды «Цесаревича» встали у трапа с явным намереньем никого не выпускать с борта парохода. Сообразив, что здесь не пройти, шулер с невинным видом отправился на противоположный от берега борт и спустился на палубу ниже.

Там находились общие мужские и дамские каюты третьего класса, в которых отродясь не водилось никаких дам. В этом обиталище для простого народа пахло прокисшими щами и давно не стиранными портянками. Большинство здешних пассажиров спали, так что шулер без помех прокрался по коридору к большому иллюминатору и принялся откручивать держащие его медные винты. За этим занятием его и застал следовавший за ним по пятам Будищев.

– Душно тут, – попытался оправдаться злоумышленник, принявший Дмитрия в темноте за члена команды.

– Не положено, – строго отвечал ему юнкер и, коротко размахнувшись, двинул кулаком в челюсть.

Не ожидавший такого подвоха шулер отлетел к переборке, но тут же вскочил и хотел было уже схватиться за нож, но уперся взглядом в револьверное дуло.

– Погоди, не стреляй, – взмолился он и стал показывать пачки кредитных билетов. – Тут деньги, много…

– Я знаю, – бесстрастно кивнул тот и опустил рукоять револьвера ему на голову.

Деловито обыскав бесчувственное тело уголовника, Будищев освободил его от излишних материальных и денежных средств, после чего хладнокровно выпихнул в открытый иллюминатор. Когда он поднялся на верхнюю палубу, городовые уже выводили окровавленного шулера. Негодующие зеваки шли следом, громко выражая свое отношение к всеобщему падению нравов.

– Господа, а кто первым заметил факт жульничества? – громко спросил полицейский офицер.

– Я, – выкрикнул один из прихлебателей, преданно оглядываясь на Гладкого.

– Нет, я, – перебил его второй.

– А мне этот субъект сразу не понравился! – веско добавил третий.

– Парамон Никитич, заявление писать будете? – подобострастно спросил околоточный у миллионщика.

– Я тебе что, писарь? – огрызнулся купчина. – Тебе надо – ты и пиши!

– Сей секунд. А кто все-таки первым разоблачил негодяя?

– Понятное дело, я! – рявкнул в ответ представитель российского капитала. – У меня, брат, не забалуешь, я под вами, сукиными детьми, землю на пол-аршина вглубь вижу!

– Так вот кто рентген изобрел, – скупо улыбнулся, наблюдая за всем этим переполохом Будищев.

– Всё сделал, командир, – шепнул ему возникший из ниоткуда Шматов. – Команду предупредил, городовых кликнул…

– Молодец. Очень вовремя все получилось.

– Ну дык, нас, ярославских, на мякине не проведешь! – озорно блеснул глазами бывший ефрейтор, но увидев приближающегося Недоманского, отошел прочь.

– Будищев! – кинулся к юнкеру капитан и, схватив за руку, принялся энергично её трясти. – Вы спасли мою честь, а вернее всего – и жизнь. Я навеки теперь ваш должник! Если я смогу как-то быть вам полезен, то только скажите…

– Не стоит благодарностей, – учтиво ответил ему Дмитрий. – Это был долг всякого честного человека. Кстати, деньги-то сумели вернуть?

– Не все, – поморщился генштабист. – Но вот вексель был при шулере, и его теперь признают недействительным. А остальное как-нибудь наскребу.

– Что же, очень рад. Знаете, в другое время я охотно ссудил бы вам, но после несчастного происшествия на железной дороге не имею такой возможности.

– О чем речь! – замахал руками капитан, но в голосе явно прозвучала досада. – Вы, несмотря ни на что, благородный человек, и я сегодня лишний раз имел возможность в этом убедиться.

– Тогда пойдемте к себе. Скоро проснутся наши дамы и наверняка станут расспрашивать нас о ночных событиях.

– Дмитрий Николаевич, – лицо Недоманского стало просительным. – Вы, кажется, имеете некоторое влияние на мадемуазель фон Штиглиц?