Стрелок

Еще проезжали верхом патрули с собаками – проверяли, видать, насыпи на предмет мин. Оба раза парни напряглись, но тревога была ложной – аэрозоль, который Александр распылил на месте установки мины, надежно прятал его следы от собачьего носа, от людей же он замаскировал место закладки достаточно тщательно. Сами мины собаки унюхать не могли – в этом полковник его заверил, оказалось, не соврал. В результате к моменту, когда показался тот самый санитарный поезд, они окончательно успокоились и даже чуточку расслабились. Лежали себе, разговаривали. Точнее, Павел, в котором проснулась любознательность, спрашивал, а Александр, соответственно, отвечал.

Почему-то Павла очень интересовало, чего Александр хочет от жизни, и никак не мог взять в толк, как можно жить такими приземленными мечтами. Дом, не квартира в напоминающей улей многоэтажке, а свой дом, семья, дети… Когда он в ответ описал свои мечты, киллер с трудом удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. По его мнению, у парня все еще детство в заднице играло, раз его столь откровенно тянуло совершить что-то великое, оставить, так сказать, след в истории. Ну, его дело, конечно, подобные загибы, как считал Александр, имеют свойство проходить со временем.

А еще Павел был в шоке от того, что его напарник практически ни на кого не обижается. Когда он поинтересовался, тот, перевернувшись на спину и мусоля между зубами травинку, пояснил:

– Понимаешь, Паш, тут есть один нюанс. Если ты считаешь, что кто-то тебя оскорбил, ты должен ему отомстить. Хотя бы для того, чтобы остальные не рискнули повторить его опыт. Ну а если бы я взялся мстить каждому, кто на меня рот открыл, половину города кровью бы залил. Оно мне надо? Нет, тех, кто оскорбил меня по-настоящему, я на ноль множу быстро и качественно, но, поверь, их очень немного. Остальные же могут говорить что хотят, они для меня никто и звать их никак. Собака лает, караван идет, так что нечего размениваться на мелочи.

Павел лишь головой покрутил, не вполне, видимо, соглашаясь с его доводами, однако промолчал. А тут и поезд, который они ждали, показался. Они уже приготовились к работе и были уверены, что все пойдет так, как надо. А зря.

В самый лучший план может внести коррективы нелепая случайность. В план, слепленный на живую нитку, ей вмешаться еще проще. Сейчас как раз тот случай, проехал разъезд, показался состав, и… к дороге выскочили трое мужиков, одетых разномастно и не слишком опрятно. Нет, их одеждам далеко по уровню безобразия до вошедших в последнее время у молодежи в моду джинсов «трое с…ли – я ношу», но все равно чувствовалось, что одежонка знавала лучшие времена.

Впрочем, именно одежда незваных гостей занимала сейчас Александра в последнюю очередь. Гораздо хуже то, что эти трое принялись в лихорадочном темпе устанавливать собственный заряд. И установили ведь, подожгли бикфордов шнур и бросились к лесу, только время горения явно не рассчитали, потому что взрыв произошел, когда паровоз был как минимум в полусотне метров от него. Естественно, машинист постарался остановиться. Даже если на паровозе были не немцы, а местные железнодорожники, мобилизованные захватчиками, лететь под откос им вовсе не улыбалось. Скорость невелика, реакция у тех, кто вел состав, хорошая, так что остановился поезд вовремя. А дальше начался беспредел.

Из вагонов начали бодро выпрыгивать солдаты, видимо, охрана поезда. По ним хлестнула пара автоматных очередей, однако фрицы оказались не робкого десятка, моментально залегли, используя в качестве бруствера насыпь и прячась за колесами вагонов, и принялись густо пулять в ответ. По мнению Александра, нападавшим надо было срочно отступать, засада не удалась, поезд с рельсов не сошел, эффект внезапности утерян. Вдобавок немецкие солдаты кто угодно, но не дилетанты, воевать их учили качественно, а среди партизан вряд ли много представителей регулярной армии. Наверняка такие есть – окруженцы или бежавшие из плена, но явно не все. Плюс ко всему, судя по плотности огня, у партизан или проблемы с боеприпасами, или их попросту мало. Надо делать ноги, к тому же с санитарного поезда много не возьмешь даже в случае весьма сомнительного в нынешнем раскладе успеха. Однако партизаны – то ли очень смелые, то ли крайне глупые – продолжали упорно обстреливать состав. Немцы в атаку подниматься не стремились, явно подозревали возможную засаду. К тому же время работало на них. Подойдет еще один поезд, окажется в зоне слышимости очередной разъезд, и все, пишите письма. С ближайшей станции отправят на помощь солдат и размажут партизан тонким слоем по ближайшему осиннику.

Трудно сказать, понимали это партизаны или нет, но Александр находиться в непосредственной близости от места боевых действий совершенно не хотел. Толкнув локтем напарника, он скомандовал:

– Валим отсюда. Быстро!

– Но…

– Какое на хрен но? Валим, пока нас не зацепило. Все, ничего мы уже больше не сделаем.