Стрелок

Кстати, сейчас они рассмотрели, наконец, тех, кто к ним прибился. Та женщина, которая, судя по всему, была у них за главную, оказалась совсем не старой, на вид ей было лет сорок, может, чуть больше. Две другие – вообще молодые, одной лет около двадцати, и была она, похоже, на сносях, во всяком случае, живот выпирал заметно. Второй и вовсе лет восемнадцать, хотя, конечно, точно не скажешь – грязь и голод меняют внешность. Дети – они и в Африке дети, четверо пацанов и две девчонки. Девчушки – постарше, мальчишки – совсем еще огольцы. И ели они, несмотря на то что уже немного заморили червячка, быстро и жадно. Взрослые же питались аккуратно, по-крестьянски, стараясь, чтобы ни одна капля не упала на землю. В их присутствии Александр, не утруждавшийся в полевых условиях особыми, сверх меры, манерами, почувствовал себя ужасным неряхой. Ну, это чувство он тут же запихал куда подальше, не хватало еще комплексовать по поводу того, что о нем подумают всякие левые бабы, но осадочек все равно остался. Что-то они утратили за те десятилетия, которые прошли с большой войны.

Закончив с едой, Александр слегка толкнул расслабившегося было Павла в плечо, а когда тот повернулся, коротким движением головы показал: отойдем, мол. Тот согласно кивнул, и, оставив женщин мыть посуду, ухаживать за раненым и вообще вкалывать, напарники пошли в сторону. Метрах в ста от лагеря оба сели, Павел закурил, Александр лег на спину и мрачно посмотрел на плывущие по небу облака. Ничего интересного там, правда, не было, даже самолетов не наблюдалось.

– Ну, что скажешь?

– А что я должен говорить? – удивился Павел.

– Тоже верно, не должен. Тогда скажу я. Тебе не кажется, что мы заполучили большую проблему?

– С чего ты взял? Ну, помогли людям… Передохнут немного и уйдут, – не слишком уверенно отозвался Павел.

– Три раза «Ха!», – без выражения прокомментировал Александр. – Ты сам-то в это веришь?

– Ну…

Сделав из затянувшейся паузы вывод о том, что продолжения не будет, Александр раздраженно хмыкнул.

– Твое «ну», я так понимаю, – это тщательно замаскированное «нет»? Ладно, молчи, и так все ясно. Давай я тебе расскажу свое видение ситуации, а ты укажешь, где я не прав, годится?

– Давай…

– Итак, сваливать куда-либо эта орда совершенно не жаждет. Не знаю уж, ты и впрямь не обращаешь внимания или старательно убеждаешь себя в том, что ничего не происходит… Ничуть не удивлюсь, если так – защитная реакция психики и все такое… Только, как бы то ни было, эти бабы уже вовсю обустраиваются, причем с такой скоростью, что я охренел. Их, кстати, можно понять. Не знаю уж, кто они и откуда, но вся эта компания явно оказалась в глубокой заднице на букву «Ж». Вот и пытаются теперь зацепиться за любой островок спокойствия и стабильности, ну или за то, что им кажется таковым. Конкретно сейчас в их понимании эта роль уготована нам. Не знаю, как ты, а я, откровенно говоря, не в восторге. Теперь можешь начинать меня поправлять.

– Пока все логично, – мрачно буркнул Павел.

– Очень хорошо. Точнее, плохо, я был бы не против ошибиться. Фокус в том, что в данной ситуации они нам не только не нужны, но даже опасны.

– Ну, это ты загнул…

– Отнюдь. Подумай сам. Во-первых, эта орава нас демаскирует. Вдвоем-то мы бы просто засели в норе, и нас никто не увидел и не услышал, а когда десять человек – это намного хуже. Лагерь сразу же разрастается до немалых размеров. Дети бегают, шумят, галдят… Им ведь не объяснишь, что надо постоянно вести себя тихо. Но это отнюдь не самое хреновое, надеюсь, мы ушли достаточно далеко от населенных мест, и народу тут мотается не так и много.

– И что же, по-твоему, самое хреновое?

– Жратва. Точнее, ее отсутствие. Понимаешь, того, что у нас было, с избытком хватало для двоих, но сейчас запасы придется делить на двенадцать, при этом один – раненый, которому требуются силы, а значит, калории не урежешь, и шестеро детей, которым тоже надо и двигаться, и есть. Причем, что характерно, отучить их ни от того ни от другого не получится. Они на вид-то меленькие, а жрут, как в той рекламе.

– Это в какой?

– Желудок у котенка не больше наперстка… А влезает целое ведро, – скривился Александр. – Я сегодня на них посмотрел и подумал: если китайцев научить есть ложками, наступит всемирный голод.

– Ну уж, здесь ты и впрямь загнул. При чем тут китайцы?

– Да ни при чем, ассоциация просто – такие же маленькие и шустрые. Но факт остается фактом, еду в навоз ребятишки переводят лихо, и если этот народ тут останется, нам еды хватит, дай бог, на неделю. А потом будем лапу сосать, вот так-то.

– И что ты предлагаешь? Гнать их?

– Гнать надо было раньше. Точнее, не гнать, а не попадаться им на глаза, они бы сами ушли. Но тут мы оба лопухнулись, я со своей неуклюжестью, а ты со своим желанием помочь. Кормилец, блин… Тоже мне, нашлась мать Тереза. А теперь нам остается их кормить, поить и обогревать.

– Если честно, – задумчиво произнес Павел, – я думал, ты предложишь все же их прогнать. Или как вариант. – Тут он чиркнул ребром ладони по горлу.

– Угу. Сначала я с тобой на пару его лечил, а потом – бабах?