Стрелок-2 (СИ)

— Ишь ты! — удивился Дмитрий, внимательно осмотрев маркировку. — Американские?

— Точно так-с. Иных не держим. Качество, сами понимаете.

— Неужто казенные патроны так плохи?

— Не то, чтобы совсем плохи, — торговец изобразил на лице скепсис, — а все же американские лучше.

— И сколько стоит?

— За пачку — три рубля сорок копеек.

— За двадцать патронов?![35]

— Извольте видеть, господин, — голос приказчика стал извиняющимся. — В Северо-Американских штатах патроны-то не больно дороги. Всего 43 доллара за тысячу. Это на наши деньги сущие пустяки выходят — шесть рублей за сотню! Однако же доставка и интерес господина Черепова… сами понимаете.

— А если оптом брать?

— Так вам сколько надо-то?

— Ну, не знаю, хотя бы тысячи две для начала, а лучше — пять.

Если приказчик и удивился количеству, то виду не подал и на секунду задумался. Затем, привычным жестом пригладив волосы на и без того идеальном проборе, осторожно ответил:

— Партия приличная и на неё вы можете получить порядочную скидку. Скажем, двенадцать рублей за сотню. Но надо будет подождать.

— И долго?

— Полагаю, недели три. Не меньше. Все же из Америки везти.

— А у вас сразу столько нет?

— Помилуйте-с! Тысячу мы бы вам нашли, но сразу пять… не самый ходовой товар-с.

— Понятно.

— Так вы будете заказывать? Мы бы поставщиков ещё сегодня известили…

По глазам торговца было видно, что о таком оптовом заказе он первым делом известит не заморских компаньонов своего хозяина, а родной департамент полиции. Но Дмитрий уже понял, что покупка не по его карману и решил, что пора ретироваться.

— Я подумаю над вашим предложением, — улыбнулся он и приподнял котелок над головой.

— Возможно, я мог бы устроить вам большую скидку, — попытался удержать его приказчик. — Куда прикажете сообщить?

— Я сам к вам наведаюсь на днях, — не повелся на развод Будищев и поспешил покинуть гостеприимное заведение.

Прикинув количество патронов, потребное для испытаний, Дмитрий пришел к выводу, что решение подобных проблем не соответствует его окладу и оставил их для хозяев.

Впрочем, Барановские недаром слыли людьми изобретательными и креативными, а потому быстро нашли выход. У них на заводе в избытке имелось пневматическое оборудование, которое они и предложили использовать для отработки конструкции. Дело это оказалось совсем не сложным. Нужно было лишь добавить к механизму пулемета еще одну деталь, к которой поступал воздух из баллона высокого давления. Для имитации выстрела приоткрывался клапан, и получалась самая настоящая отдача.

Первый вариант сделали буквально за пару дней. Патроны из коробчатого магазина, располагавшегося сверху пулемета, опускались вниз под действием собственной тяжести. Дальше в дело вступал затвор, досылавший их в камору, и экстрактор, выбрасывающий гильзы.

По крайней мере, на пневматике всё работало идеально, и демонстрационный образец вполне можно было показать высокому начальству. Правда, Будищев говорил, что механизм питания должен быть ленточным, но тут возникало сразу столько проблем, что его реализацию оставили на потом.

С непривычки работа на заводе казалась Дмитрию очень тяжелой. Рабочий день длился почти одиннадцать часов, правда, с двухчасовым перерывом, в течение которого мастеровые могли пообедать и даже вздремнуть. Выходной был только один — воскресенье. Отпусков у работяг не могло быть в принципе, если не считать за таковые строго соблюдавшиеся церковные праздники. В общем, каждый вечер, когда они с Акимом Степановичем возвращались домой, отставной унтер проникался всё большей симпатией к идеалам Великого Октября, до которого оставалось ещё почти сорок лет.

Тем не менее, молодость брала своё и после работы он, как и прочая молодежь, ходил на так называемые посиделки. Обычно собирались они за околицей, благо, вечера уже были не такие холодные. Поначалу девушки и парни держались особняком друг от друга, лишь перебрасываясь острыми словечками, перемежая их веселым смехом. Затем, если к ним присоединялся гармонист или балалаечник, могли и поплясать в своё удовольствие или погорланить частушки. Чаще же, просто все вместе пели задушевные песни и уже совсем поздним вечером, разбившись на пары, расходились по домам. Впрочем, песни и танцы обычно случались по выходным, а в обычные вечера обходились без них.

В первое время молодежь в их слободке отнеслась к Будищеву немного подозрительно. Все же появился он непонятно откуда, да и вёл себя достаточно непривычно для мастеровых. К тому же танцевать он толком не мог, умение петь тоже не относилось к числу его достоинств, так что особой популярности поначалу не сыскал. Однако вскоре всё переменилось. Началось всё с того, что одна из самых бойких девушек — хохотушка Аксинья — вздумала подшутить над ним.

— Что же ты такой невеселый вечно, Митенька? — певуче пропела она, нахально глядя ему в глаза. — Али влюбился в кого…

Последние слова тут же заглушил веселый смех подружек, державшихся рядом со своей предводительницей.