Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

- Шучу, Владимир Андреевич, шучу. От голода.

- Никогда не понимал вашего чувства юмора, - отбросил докуренную до мундштука папиросу врач и извиняющимся тоном добавил, - к сожалению, не могу вам ничего предложить. Разве что вечером…

- Не беспокойтесь, - отмахнулся прапорщик. – Теперь не пропаду. Кстати, а какого черта мое барахло вообще взялись описывать и складировать?

- Порядок такой, - пожал плечами Студитский. – При гибели офицера его вещи собирают, для отправки родным. У Мамацева хоть жена рядом, об имуществе Магалова и прочих позаботились в полку. Ваши отнесли к нам.

- А я тут причем?

- Прошел слух, что вас убили, - развел руками врач и поспешил вернуться в операционную.

- Не дождетесь, - пробурчал ему вслед Будищев.

Через пару минут к ним с Федором вышел фельдшер, в котором они тут же узнали Барнеса.

- Как я рад, господин прапорщик, что вы живы! – расплылся в любезной улыбке Марк. – Ей богу, даже если бы я узнал, что жив кто-то из моих родственников, я и то бы обрадовался чуть меньше.

- Это почему так? – удивленно поинтересовался Шматов.

- Ах, Федя, - горестно вздохнул сын многострадального еврейского народа, – если бы ты хоть чуть-чуть знал моих родственников, то не спрашивал сейчас.

- Неужто они такие худые люди?

- Не все, - не стал отпираться Барнес. – Вот моя покойная мама, при жизни была – золотой человек, а маленькая сестренка и вовсе настоящий ангел. Да только вряд ли она жива теперь, упокой Господи их души.

- Не каркай! – нахмурился Дмитрий.

- Что вы, что вы, ваше благородие, - испугался фельдшер и быстрым шагом направился к складу, время от времени поворачиваясь и предупреждая, - осторожнее, тут какой-то поц наложил камни, не запнитесь. А тут зачем-то нарыли ям, берегите ноги. А вот здесь низкий проем, поберегите голову, особенно ты – Федя!

Аккуратно сложенные вещи Будищева лежали в углу, всем своим видом напоминая о бренности земного бытия и о том, что в лучшем из миров ничего из этого человеку не понадобиться. Иными словами, в наличии было далеко не все.

- Батюшки, а где же мешки с трофеями? – всплеснул руками Шматов. – Где ружье Шарпсовское, где бинокля?

- И что много трофеев? – сразу же оживился Марк.

- Трохи для сэбэ! – отрезал прапорщик.

- Да я разве против!

- А это что? – насторожился Дмитрий, беря в руки опись.

- Позвольте? – заглянул в документ фельдшер. – Насколько я понимаю, это список ваших вещей!

- Я про эти цифры, - ткнул пальцем Будищев и прочитал вслух, - ружье американское с оптическим прицелом – сто рублей. Чаша с чеканным узором – десять рублей, браслет из желтого метала – тринадцать рублей… деньги в количестве трехсот пятидесяти двух рублей тридцати шести копеек переданы под расписку начальнику госпиталя надворному советнику Щербаку.

- Что же тут непонятного? – удивился Барнес. – Просто господа описывающие имущество, пожелали некоторые вещи оставить себе и оплатили их стоимость. Так всегда делают. Да, посудите сами, доставка ваших вещичек в Петербург станет в копеечку, а деньги может отвезти какой-нибудь друг семьи совершенно забесплатно!

- Да где же такое видано, чтобы за серебряную чашу всего десять рублей? – возмутился Федор.

- Так оно серебряное, - понимающе хмыкнул фельдшер.

- Ладно, разберемся, - скрипнул зубами моряк.

Вечером того же дня, господа чиновники собрались у одного из маркитантов. Надо сказать, устроились «чернильные души» не без комфорта. Имелся даже ломберный стол, притащенный, судя по всему, из офицерского собрания в Бами, и венские стулья, на которых и восседали игроки. Из угощения был, разумеется, всем набивший изрядную оскомину шашлык из баранины, хорошо, впрочем, вымоченный и прожаренный. Французские ветчина и сардины, итальянские маслины, английское печенье и австрийские сосиски с капустой. Все это, разумеется, в жестяных банках, гарантировавших сохранность продукта и неизменность вкусовых качеств. Ко всему этому великолепию подавался самый настоящий херес.

Банкометом был уже знакомый Дмитрию Костромин, справа от него сидел единственный офицер в этой компании Недоманский, остальных игроков он не знал, кроме разве что почтмейстера Петра Ивановича Хвостова (?). Последний был, в некотором роде, человеком незаурядным. В свое время он прошел всю Русско-Турецкую войну, состоя при штабе 8 корпуса [1], где был свидетелем зверств башибузуков и многих других малоприятных вещей. В отличие от прочих статских, старавшихся держаться подальше от боя, Петр Иванович напротив, не без удовольствия принимал участие в перестрелках, для чего всегда имел при себе охотничий штуцер с прекрасным боем. По удобству зарядки он, конечно, уступал «Шарпсу» Будищева, но вот по точности, пожалуй, что превосходил. Собственно, во время одной из таких перестрелок, они и познакомились.

Сейчас господа изволили играть в карты, причем не на щелбаны. На зеленом сукне лежало несколько кредитных билетов разного достоинства, стопки серебреных рублей и золотых империалов. Отдельно стоял «браслет из желтого метала», очевидно, поставленный на кон одним из игроков.