Стрелок-4 (СИ)

— Хрен его знает. Так-то вещь в хозяйстве полезная. На рыбалку там, или какого-нибудь утырка к праотцам отправить. Но насколько я успел выяснить, здешние умельцы изготовляют их из всякой гадости вроде гремучего студня. Поэтому ну его на фиг!

— Может, установим? — простодушно поинтересовался вчерашний крестьянин. — Вдруг злодеи вернутся, а тут гостинчик.

— Добрая ты душа, Федя! Но сам посуди, а если случайный человек по какой-то надобности сюда заглянет, хорошо ли будет? Нет, брат. Я стрелок. Можно сказать, снайпер. Привык, чтобы пули точно в цель летели… хотя мысль интересная!

Выйдя из дома, они вернулись к санкам, где их дожидался приставленный Тихоном уголовник, изображавший из себя кучера.

— Дело сделано? — первым делом осведомился тот.

— Нет там никого, — покачал головой Будищев.

— Как это? — недоверчиво сощурился бандит.

— А вот так. Ушли и все. Спугнули их ваши наводчики!

— Не гони беса, фраер!

— Полегче на поворотах, дядя! Хочешь, сам сходи и проверь.

— Не, мне чужой срок без надобности, — осклабился водитель кобылы. — Ладно, обождите тут.

Договорив, он спрыгнул с саней и мелкой рысью направился к маячившему на противоположной стороне улицы мелочному торговцу.

— Гляди-ка, их человек! — удивился Федор.

— Вряд ли, — пожал плечами Дмитрий. — Но если что видел, расскажет нашему провожатому как на духу.

— Зря ты с ними связался, Граф, — высказал давно наболевшее Шматов. — Лихие они люди!

— Ничего, мы тоже не пальцем деланые.

— Оно так, — задумчиво протянул приятель, но видя, что уголовник возвращается с лотошником, замолчал.

— Что скажешь, офеня? — поинтересовался Будищев.

— Барин, какой-то уезжал, — просипел простуженным голосом. — Я только встал тут, как раз извозчик отчаливал. — Я ему бубликов предложил, а он мне, пошел вон, скотина!

— А барышня с ним была? Учительница по виду.

— Не, не видал. Учителку я бы сразу признал. Оне добрые. Носом бывает крутят, а что бы ругаться, не!

— А мастерового? Немного выше меня и в плечах покрепче. Сам чернявый и морда бритая.

— Не. Мужик какой-то с бабой со двора выходили. Он еще узел тащил. Я им бубликов, а они, мол, денег нет.

— Давно?

— Так у меня, господин хороший, часов нет! Но уже порядком.

— И куда подались?

— Видать на конку.

— Ладно, болезный, вот тебе за труды, — сунул монету обрадованному лотошнику Будищев.

— Что делать-то будем? — вздохнул Федор. — Ничего толком не узнали, а полтины как не бывало. Никаких денег не напасешься…

— Вот что, любезный, — обратился к кучеру Дмитрий. — А отвези-ка нас в Рыбачью слободу к староверческой церкви. Сдается мне, господин Крашенинников именно туда и направился.

— А те двое?

— Искра с Максимом в лучшем случае исполнители. Да и не денутся они никуда с подводной лодки. А вот Ипполит, он организатор. Не самый главный, конечно, но… поехали, короче!

Давным-давно, еще в середине семнадцатого столетия, русский царь Алексей Михайлович и его «собиный»[2] друг патриарх Никон затеяли церковные реформы, главным результатом которых стал раскол Русской церкви. Приверженцы прежних порядков, которых стали называть старообрядцами, попали в опалу и были подвергнуты жестоким гонениям. Но как скоро скажет один еще не слишком известный немецкий философ — «Все, что не убивает, делает нас сильнее». [3]

Старообрядцы сумели не только выжить, но и организоваться. Многие из них занялись торговлей и благодаря безусловной честности и трезвому образу жизни, скоро преуспели на этом поприще. Поэтому нет ничего удивительного, что во второй половине девятнадцатого столетия, значительная часть российского купечества в Москве, Поволжье и Сибири было приверженцами древней веры. Но только не в Петербурге.

Так уж сложилось, что преследуемые властями раскольники старались держаться подальше от стольного града Петра, коего они почитали за Антихриста. И даже когда гонения прекратились, количество старообрядцев среди питерских жителей оставалось минимальным. Тем не менее, они были, и именно к ним направился Крашенинников.

Церковь иконы Пресвятой Богородицы «Знамение» [4] издавна была прибежищем для беспоповцев «Белокриницкого согласия». Там они собирались на моления, обсуждали возникшие проблемы и принимали решения. Нуждающемуся могли помочь, оступившегося направить на путь истинный, а слишком уж проштрафившегося даже изгнать из своих рядов. Такое хоть и нечасто, но тоже случалось.

— Жди здесь! — объявил после долгого ожидания Ипполиту наставник. — Скоро придут старцы, они и решат, что с тобой делать.

— Укрыться бы мне, — тихо попросил утомившийся от молений народоволец. — А то стою на виду, яко Иов в пустыни.

— А ты будь как все, никто тебя и не заметит! — без тени усмешки на губах, посоветовал раскольник, показав глазами на прочих прихожан, одетых в отличие от выглядевшего настоящим барином Крашенинникова весьма скромно.