Стрелок «Черной скалы»

– Да ничего особенного – просто МПК для разнообразия угнали. А для начала шороху на пирсах навели. Там же они в преддверии полномасштабного штурма себе сигналы придумали: одна зелёная ракета – готовность, две – сбор, три – тревога… А тут сразу десять зелёных ракет! Не иначе война с НАТО и пришельцами с Тау Кита началась. Вот мы под шумок кораблик-то и увели…

Точно я это уже где-то читал. Известная байка.

– Палишься, Датч, ой палишься, – хохотнул я. – У меня друг в наших морпехах служил – никогда они таким не маялись. Так что ты скорее и есть самый натуральный и всамделишный диверсант. Пиранья, так сказать.

– Да я в разведке просто служил. А разведка даже в обычной махре – почти спецура.

– Ну да, ну да… Морда в грязи, в попе ветка – это к нам ползёт разведка.

– А сам-то?

Начинаем традиционную травлю баек? Лады, будет тебе наше ответное алаверды в виде точно такой же бородатой истории с вкраплениями реальных событий…[28]

– А что сам? Хочешь – действительно реальную историю расскажу? – я аккуратно обошёл рухнувшую стену какого-то древнего храма. – Тоже во время службы было… Только БАТО[29] – это не спецура, в диверсантов не играли. Из спецподготовки только традиционные зарубы с кавказцами. Но на время очередного стихийного бедствия, то есть приезда непосредственного начальства, даже это рубилово на время стихало. И вот однажды приезжает наш чудо-полковник по кличке Рыжик… И так ему захотелось до чего-нибудь докопаться, а не было повода, что его праведный начальственный гнев обрушился на большой валун около столовой. Уж не знаю, откуда эта каменюка там взялась, но была там, кажется, всегда. И никому не мешала. Но полковник грозно посмотрел на камень, потом на наших на больших и сказал: «Устранить!»

– Решили убрать?

– Ну а как же? Прокопенко из второго взвода, который два года перед армейкой где-то там проучился – то ли в Оксфорде, то ли в ПТУ, – на глаз определил, что валун этот весит пять тонн. Собрали нас полсотни рыл из расчета по сто килограммов веса на человека… Но подкачали расчеты – покачать мы камешек этот покачали, но не более. А техники никакой пригодной на тот момент не было – всё либо далеко, либо сломано, либо на ремонте. И Рыжик уже завтра приезжает проверять обратно.

– Ну, вспоминая нашу армию, если не получается устранить, то нужно привести к единообразию…

– Короче, покрасили мы этот валун. Зелёной краской.

– И что?

– На следующий день снова приехал Рыжик. Снова нахмурился, глядючи на каменюку, и сказал: «Слишком светлый. Устранить».

– Какой изобретательный начальник, однако…

– Придурок он. Ну, и мы тоже. Короче, камень мы снова покрасили. Но теперь уже в чёрный цвет. Рыжик вернулся на следующий день, увидел валун и сказал «Слишком темно. Устранить». С матами сковырнули всё краску… Но Рыжик, увидев валун, вновь остался недоволен: «Устранить – это значит убрать к чёртовой матери!»

– Сразу же это, естественно, было сказать нельзя…

– Ни в коем случае. Так что в итоге дали нам ломы с кувалдами и натравили на несчастный булыжник. А потом пришёл грустный прапор и засунул в несколько выдолбленных нами трещин взрывпакеты… В общем, мы эту каменюку как того слона съели – маленькими посильными порциями.

– Слушай, Вайс, я эту историю уже раза три слышал, только с разными концовками. Ты бы ещё рассказал про то, как при сдаче пистолета в оружейку некое тело делало контрольные выстрелы при невытащенном магазине.

– О, да никак эта ещё одна наша история по всей стране известной оказалась…

Вот так вот болтая и травя байки, мы и шли по заброшенному городу древних. А заброшен он был давно и основательно. Про многие вещи порой говорят, что они знавали лучшие времена… Глядя на руины Кроатлана, даже на это было мало надежды.

Полуразрушенные пирамиды и храмы, заросшие улицы, некогда мощённые камнем. Неконтролируемо разросшиеся деревья, превратившие древний город в лесной пригород. Ну, и без гадких людишек тут не обошлось – мусор, граффити и выбоины от пуль.

Очарование от ощущения себя кем-то вроде Индианы Джонса ушло, едва появившись.

– Пусть это древний город, где наверняка приносили человеческие жертвы, нужной атмосферы здесь нет, – вынес я свой вердикт, когда мы вышли к центру города – круглой каменной площади с полуразрушенным пьедесталом в центре. – Это ложный след.

– Что ты имеешь в виду под атмосферой? – спросил Датч.

– Здесь нет чувства загадочности. Тайны. Мистики. Ничего. Просто куча развалин. Таких хватает в любом городе. Не настраивает хлам вокруг на благоговейный трепет перед древней цивилизацией как-то…

– Хмм… Знаешь, а ты, пожалуй, прав, Вайс…

– Конечно, прав. Я всегда прав. Так что хватит уже здесь прогулок – надо искать что-то другое.

– Что именно?

– Ты же у нас знаток всяких баек и легенд? Есть что-нибудь на Тортуге из разряда городских легенд?

– Ну, если подумать… – задумчиво почесал подбородок Датч.

43

– «Тропикал Тауэр», – прочитал я изрядно поеденную ржавчиной надпись над входом в тот самый большой на Тортуге, но всё-таки недостроенный небоскрёб.