Стрелок. Путь на Балканы

Но вот старший офицер роты – поручик Николай Августович Венегер – был его полной противоположностью. Нижних чинов он откровенно презирал, а если нечасто бил лично, то не из соображений человеколюбия, а только лишь из брезгливости. Недавно переведенный из гвардии за какой-то проступок, он полагал себя несправедливо наказанным и потому едва ли не карбонарием. По-русски он разговаривал, безбожно грассируя на французский манер, и слыл большим знатоком бильярда, а также бретёром. Полковые дамы были от него в восторге, главным образом оттого, что не знали, как он злословит на их счет, безудержно хвастаясь победами. С Гауптом его отношения явно не сложились, хотя до открытого конфликта пока не доходило. Третьим офицером в их роте был недавно выпущенный из юнкерского училища подпоручик Сергей Александрович Завадский. Молодой человек хрупкого телосложения и невысокого роста, он был чрезвычайно стеснителен, оттого скоро получил от сослуживцев прозвище «Барышня».

В тот день их полк должен был получить долгожданное пополнение, после чего сразу же выступить в поход. Обычно в карантин за новобранцами посылали кого-нибудь из батальонных или ротных командиров с унтерами, но на сей раз комиссию возглавил сам полковник Буссе. С собой он взял командира первого батальона подполковника Гарбуза, Гаупта и своего адъютанта поручика Линдфорса, большого приятеля Венегера. Владимир Васильевич, не понаслышке зная о «превосходных» качествах полковых писарей, попросил приятелей-вольноперов, отправиться с ним и взять на себя бюрократическую миссию. Вообще-то он мог, конечно, приказать. Но вольноопределяющиеся люди почти вольные, к тому же Николаша был кузеном очаровательной Софьи Модестовны, и штабс-капитан относился к молодым людям покровительственно.

На плацу посреди карантина неровными рядами стояли примерно полторы сотни призванных из запаса мужиков и тоскливо озирались на столпившееся вокруг начальство.

– И где только набрали эдакое убожество? – громко фыркнул Буссе. – Скоро выступать, а тут черт знает что пригнали!

– Совсем оскудела Русь-матушка, – согласился с ним командовавший карантином майор Смирнов и пьяно качнулся. – Сами видите…

– Да уж вижу, – нахмурился полковник и отодвинулся, наморщив нос. – Негодные к строевой есть?

– Никак нет, все освидетельствованы нашим глубока… глубоку… тьфу, пропасть, глубокоуважаемым эскулапом. Признаны годными.

– Н-да, представляю, как в таком случае выглядят негодные! Впрочем, делать нечего. Господин штабс-капитан, извольте провести перекличку, да и поведем эту орду в полк.

– Слушаюсь, – щелкнул каблуками Гаупт.

– Как прикажете распределить? – наклонился к уху полкового командира Берг.

– Как обычно, по жребию, хотя… – задумался на минуту полковник и крикнул вдогонку Гаупту: – Владимир Васильевич, раз уж вы взяли на себя всю бумажную волокиту, то так и быть, в свою роту можете отобрать кого угодно.

– Штабс-капитан Толубеев опять будет жаловаться, что ему достались одни убогие да слабосильные, – попробовал возразить Гарбуз.

– Что же поделаешь, – барственно улыбнулся Буссе, – у командиров двенадцатой роты планида такая[6]. Приступайте, господа!

По приказу Гаупта, Лиховцев сел перебеливать ведомость, а Николаша взял в руки список и стал выкликать одного за другим новобранцев. Штабс-капитан тем временем внимательно приглядывался к отвечавшим, делая иногда пометки в своей книжечке.

– Будищев! – выкрикнул Штерн и отчего-то фыркнул.

– Я! – мрачно отозвался довольно высокий молодой парень в несуразной одежде. Лицо его заросло небольшой бородой, а под глазом отливал перламутром дивный синяк.

– Это еще что за чудо-юдо? – удивился Гаупт, привлечённый смешком Николаши.

– Будищев, – пояснил офицеру сопровождавший пополнение унтер, – чудной он какой-то, ваше благородие. Приволокли его с полицией, сказывали, будто убечь хотел. Но покуда тут был, ни в чем худом не замечен. Я за им приглядывал.

– Выйти из строя! – коротко приказал Гаупт.

К удивлению штабс-капитана, новобранец не стал, как сделал бы всякий на его месте вчерашний крестьянин, вылезать, распихивая товарищей, а хлопнул впереди стоящего по плечу, отчего тот испуганно отпрыгнул в сторону. После чего, четким строевым шагом вышел вперед и, держа руки по швам, доложил:

– То… господин капитан, рядовой Будищев по вашему приказанию прибыл!

– Как рапортуешь, дурак, – зашипел на него унтер, – надобно говорить – «ваше благородие»!

– Ваше благородие, господин капитан! – тут же поправился тот.

– Правда ли, что хотел бежать от призыва?

– Никак нет!

– А синяк откуда?

– Упал!

– Что-то он великоват.

– А я три раза!

– Да ты шутник, – усмехнулся Гаупт. – Ладно, встать в строй!

– Есть!