Стрелок (СИ)

Первые кто его встретил собаки. Они выскочили молчащей сворой из-за угла. Облезлые злобные шавки с отрубленными хвостами, костяки в потёртых шкурах. Задние тощие ноги на повороте выносились вперёд. Ощеренные пасти с втянутыми языками. Каруселью завертелись под копытами, норовя цапнуть за бабки игреневого или дотянуться до ступней седока.

Всхрапнув, жеребец несколько лягнул пёстрое скопище — Знал, как отбиваться от волков. Вертящийся клубок у его копыт распался и псяки с уязвлённым завыванием и скулежом, рассыпались в разные стороны.

На месте осталиcь только две. Дёргаясь на трёх лапах серая сучка поковыляла к ближайшей подворотне, другая крутилась на месте на раздробленном крестце визжа, обижено и звонко.

«Как ножом по стеклу…»

На шум из мелочной лавчонки высунулся тощий донельзя хозяин, больше похожий на свой товар.

Черепа большие глиняные, маленькие, облитые сахарной глазурью…танцующие скелеты-марионетки….смеющиеся игрушечные черепа «calacas», на лбу у которых написаны имена — мужские и женские… печенья, сладости в форме черепов или животных, пан де муэртос — «хлеб мертвых», выпеченный в форме скелета или черепа, скелеты из белого шоколада…гробики с сюрпризом, сделанные по принципу «чертик-из-табакерки», и марципановые гробы…. Черепа улыбались, скалились, ухмылялись, смеялись, хохотали, чернея глазницами… Белел сахар на крестиках и на цветочках с могилки…

На углу клетки с курчатами, плетёные корзины. Рядом сидящий на земле пеон торговец, ждёт покупателей, уткнув нос в тощие угловатые коленки…. Витрина, заполненная фотографиями празднично одетых умерших маленьких детей с улыбающимися или скорбящими родителями, поставленных вертикально гробов с покойниками, в окружении толпы родственников…. Не все предаются печали.

Довольные лица. Радостно улыбаются — первый раз их снимают… Приоткрытые рты малюток с белеющими зубками, закатившиеся глаза, безвольно обвисшие ручки…

Гробовщик выволок на улицу свой товар. Гробы из неструганных досок рядом с палисандровым и обитыми шёлком…У этих дорогих даже бронзовые ручки покрылись пятнистой патиной из-за долгого отсутствия покупателей. Тут же толкутся оборванные крестьяне в верёвочных сандалиях, выбирая «ящик» что подешевле. «За душой у них ни гроша. Каждый отложенный сентаво предназначен на похороны…Кое-кто из них в жизни не ел хлеба из дрожжевого теста…»

За мутным стеклом витрины расплылся силуэт скелета в фате и белоснежном свадебном платье. «Санта Муэрте«[14]…Выцарапанные на стенах надписи «La muerte harа desaparecer todas las», «Memento mortuorum»[15]

«Что они здесь рождаются только для того, чтобы умереть?»

Вывеска над приземистой хибарой облупленной краской на вывеске извещала без затей «Cantina»[16].

…Сушеное мясо начинало припахивать да и пемикан порядком надоел. Можно было бы поймать и «гремучку». Змея — это и еда и вода и потеря времени на её поиск… И конь не кормлен и не поен…

Из колодца рядом с коновязью зачерпнул воды, плеснул в корыто… Жеребец с шумом втягивал в себя воду, поднимал голову, шлёпал губами, раскидывая в стороны брызги. Выхлюпав пару вёдер воды, уткнулся мокрыми ноздрями в плечо Стрелка осторожно придавливая его зубами…

«Да помню я про тебя…Не забудешь». Отвязал от седла торбу с овсом и обломками сухарей, натянул её на морду коня.

Стрелок лениво разглядывал переулок. Тянулись воспоминания, как струйки горького мёда…

….Солнце палило так, что тень норовила спрятаться под брюхом коня. До сиесты было ещё далеко, но улицы городка были пусты и ставни плотно закрыты. Правда, когда мимо проезжал всадник, они слегка приоткрывались, и любопытный взгляд ощупывал седока. Ничего примечательного в нем не было, сотни таких можно встретить, странствуя по прерии. Шляпа, надвинутая на глаза, загорелое до черноты лицо, недельная щетина, в уголке рта изжёванная соломинка…Доехав до салуна, странник спешился, привязал коня в тени и ослабил подпругу, снял пару седельных сумок и направился ко входу…Став, на пороге осмотрелся. В дальнем углу расположились двое и всё, даже у стойки никого не было. Он сел так, чтобы слева был дверь, а за спиной стена. Бросил сумки под стол. Положив свой винчестер на стол, по направлению к парочке, поднял палец вверх, негромко сказал: «Джузеппе, как всегда». Эти слова вывели из дремотного забытья заморыша, сидевшего рядом со здоровяком. Он подскочил и заверещал фальцетом:«Билли! Опять он! Он пристрелил моего брата как бешенного скота…Он даже не отвёл его к шерифу!..Я порву этого койота голыми руками!». Шарил по бедру и никак не мог достать свой револьвер. Воспользовавшись этим, здоровяк сгрёб своего напарника в охапку и вытащил его на улицу. Бармен, пятясь, толкнул задом дверь за стойкой и скрылся за ней…Зал салуна опустел, только мухи меланхолично вились вокруг светильника… Тихо открылась дверь за стойкой и в зал вышла сама хозяйка салуна, неся поднос с бутылкой бренди и стаканом.

— Доброе утро, Стрелок! Надолго к нам? Или как всегда по делам заехал?