Стрелы Перуна

Бажен оглянулся, извернулся, едва не свалившись с коня, и за спиной старика, сидевшего позади в седле, увидел Всемила. Мальчик стоял у забора и смотрел вслед удаляющимся всадникам. Бажену стало грустно. Вот и свершилось то, о чем он мечтал, но почему-то было совсем не радостно. Он еще не знал, как много в его жизни будет подобных потерь. Но самые первые утраты навсегда отпечатаются в его памяти. Где бы ни был, куда бы ни направлялся, в минуты раздумий всегда вспоминал этот миг — он сидит на коне, а вдалеке стоит друг и молча глядит ему вслед. Грусть переполняет Бажена в такие часы. Со временем память сгладится, многое забудется и станет восприниматься как бы со стороны. Но не последний день в родной деревне.

Едва только они отъехали за околицу, сзади послышался пьяный крик Житко:

— Эй, волхв! А дождь? Ты обещал дождь!

Волхв остановил и развернул коня. Показал рукой на север. Бажен глянул в ту сторону и вдруг увидел, что далеко за лесом в небе клубится черное варево. И ветер, он как раз дул оттуда. Ветер усилился, обещая быстро пригнать тучу и напоить землю дождем. Житко при виде темной, клубящейся полосы, довольно крякнул и помахал волхву рукой.

2

Выехали ближе к вечеру и, понятное дело, в Ростов до ночи не успеть. Разумнее было бы остаться погостить на ночь, а утром и идти, но странники решили сделать именно так.

Бажен не стал их ни о чем расспрашивать, пересилив природное любопытство. Слишком уж важными показались волхв и его молодые спутники, побоялся Бажен засыпать их вопросами. Будет нужно — расскажут, нет — промолчат.

Ехали молча. Старик тяжело вздыхал за спиной Бажена и время от времени осматривался, будто чего-то искал. Иногда ладонь его ложилась на рукоять меча, и Бажен чувствовал, как волхв напрягался. Потом его отпускало и он снова расслаблялся — до следующего раза. Двое спутников следовали вслед за ним и также молчали. Изредка они начинали о чем-то переговариваться, но дед цыкал на них и оба замолкали.

Тропой редко пользовались, и она заросла травой и густым кустарником. В лесу было спокойно, лишь пели птицы, да где-то вдалеке долбил по стволу неугомонный дятел. Стук эхом разносился по округе.

Солнце скатилось к закату и когда начало темнеть, старец повернулся к младшим товарищам и велел спешиваться.

— Здесь заночуем, — сказал он. — Вот и полянка небольшая, можно разместиться. Собирайте дрова для костра.

Бажен спрыгнул с коня и размял ноги, попрыгав на одном месте. Волхв спустился не столь бодро, но для своего возраста довольно проворно. Спутники его тоже слезли с коней и стали разбирать пожитки. Бажен направился к краю поляшки, увидев сухостойный дуб, весьма годный для костра. Под его основанием лежало много веток, которых хватило бы, чтобы питать огонь целую ночь — самое то от волков защищаться, не любят они огня ночного, боятся. Пока странники раскладывались, Бажен, совершив несколько ходок, натаскал дров. Потом взял пустую козевку[2] старика, висевшую на боку коня, сходил в лес и нашел ручей. Искать долго не пришлось, воды в здешних лесах всегда много. Дополна набирать не стал, слишком уж большая козевочка оказалась для его силенок. С трудом дотащил он ее к месту ночевки. К этому времени там уже весело плясали язычки пламени, лаская дубовые ветки.

Ели так же молча. Вообще, эти трое какие-то неразговорчивые, Бажен привык жить среди веселых болтунов, каким был дядька Житко, и в тишине сидеть ему было скучно. Расселись вокруг костра и жевали холодное мясо с хлебом, запивая вином. Конечно, вино пили, а не брагу и не пиво, решил мальчик, — они на бояр похожи, а те, он слышал, пьют вино, что купцы в Ростов завозят. К воде никто, кроме Бажена, не прикоснулся. Хлеб пах полем и пшеницей. Он напоминал родной дом, и мальчик не знал, увидит ли когда-нибудь он родные места. И старался как можно больше запомнить своего, родного.

Взрослые, выпив, будто оттаяли и, наконец, заговорили. Бажен только сейчас узнал их имена. Волхва звали Булатом, был он под стать имени — крепкий, жилистый старик, он и меч в руке удержит, если понадобится, — чай, не для красоты ножны носит. Два спутника его носили имена Шемяка и Стоян. И они тоже очень подходили по свои имена, особенно широкоплечий Шемяка. Хотя если взять всех троих, то им бы подошло любое из имен — они все были широкоплечими, как Шемяка, мужественными как Стоян и крепкими как Булат. Шемяка был черноволос как кочевник, а Стоян белесый. И были они братьями, это Бажен понял еще в деревне, уж очень похожи.