Стрелы Перуна

Шемяка, несмотря на то, что Ереме он уже вроде доверял, но посадил его с собой, а не с Баженом – хоть и тяжело коню двоих рослых мужиков нести, а все ж надежней, если вдруг пленник сбежать захочет.

***

Под вечер они дошли до Ростова. Город был чистым после дождя и уже даже обсох. На площади народу было немного, все-таки вечер уже, разошлись люди. Зато в хоромах князя шумно – ужинают бояре, веселятся.

– Куда? – спросил стражник.

– Князь на месте? Срочное дело к нему.

– Какое дело, видишь, отдыхают они.

– Нечего отдыхать, коли отечество в опасности. Пропусти нас к нему.

Стражники переглянулись, и старший кивнул. Жестом он направил младшего товарища сопровождать гостей. Тот, гремя оружием и кольчужкой, проводил троих пришлецов до светелки, в которой пьянствовал князь и его бояре.

– Кто такие? – спросил Василько, увидев вошедших.

Стражник скомкано объяснил, после чего его прогнали и князь стал расспрашивать гостей. Когда Ерема рассказал о двух боярах, что заплатили ему за то, чтобы он хулил Иисуса от имени волхвов. Князь помрачнел. Скулы его побледнели.

– Узнаешь тех бояр?

Ерема кивнул и втянул голову в плечи. А после показал рукой на братьев, сидевших среди других бояр. Князь поднялся во весь рост, опершись сжатыми кулаками о стол. Глаза его гневно заблестели.

– Вот от вас, братушки, я такого не ожидал. Правду говорит этот человек?

Один из братьев встал с лавки и замотал головой, нет, мол, неправда. За ним и второй.

– Врет он, князь, я его и не видел-то никогда, эту морду!

– Как же я вру! – закричал Ерема. – А денежки-то чьи?

Он вынул из-за пазухи мешочек и бросил его на стол перед князем. Деньги в нем глухо звякнули. Василько взял мешочек и повертел его перед глазами.

– Что ж, вы братушки, меня обманываете. Это ведь твой кошель, Александр! – князь посмотрел в глаза старшего из братьев.

Насупивашись, князь закрыл глаза, сжал кулаки и грохнул ими по столу.

– В острог обоих! – закричал он. – И Алексашку, и Олежку! Тем, кто смуту наводит – прощения не будет!

Стражники подошли и увели братьев. Те шли покорно, словно не в тюрьму, а на отдых шли.

Князь сел за стол, обхватил руками голову. Потом махом выпил чарку вина, затем еще одну. Вскочил на ноги.

– Гонцов, быстро!

Четверо крепких молодых паренька мигом появились перед ним.

– Гоните быстро, братцы, по следам дружины. За озером она должна разделиться и уйти к четырем монастырям Перуна. Остановить немедля!

Бажен понял, что страшное дело, которое задумали братья, почти свершилось. И если гонцы не успеют остановить княжеских витязей, то монастыри попросту сожгут. А что произойдет после этого, он даже и представить не пытался. Ведь тогда равновесие будет нарушено! И русский народ погибнет.

Гонцы бегом выбежали из светлицы. Князь был мрачнее тучи. Он сидел за столом и смотрел в стену.

– Нам-то что делать, княже? – спросил Шемяка.

– Пировать-то уже не захочешь, – сказал князь. – А коли так, то можешь идти назад. Да и не усидится тебе сейчас на месте, домой потянет. Если коней свежих надо, тебе дадут. Ступай. А с братишками разберемся по строгости. И с домами вашими все в порядке будет, гонцы у меня быстрые.

Шемяка поклонился князю в пояс, Бажен сделал то же самое, за ними и Ерема. Они втроем вышли во двор.

– Ну что, Еремка, – сказал Шемяка. – В рубахе родился. Дуй домой и в следующий раз башкой думай, прежде чем за легкую работу браться.

– Эх, жалко, денежки-то у князя остались. Вернуться, что ли, попросить, чтоб отдал? – сказал Ерема.

– Дурак ты, Ерема. Беги домой, коли жизнь дорога! Авось князь и забудет о тебе в суматохе.

Князь распорядился насчет свежих коней и в сей же час Шемяка и Бажен, нисколько не отдохнув, лишь быстро перекусив в харчевне у площади, отправились назад.

– А может так быть, что мы опоздаем? – спросил в дороге Бажен.

– Мы и так опоздали уже, – ответил Шемяка. – А вот гонцы княжеские никогда не опаздывают. Догонят они дружину-то.

– А если нет?

– Слушай, не трави душу! Все будет хорошо, ясно?

Бажен знал, что когда взрослые начинают успокаивать детей, это значит, что они сами ни в чем не уверены. И если мужик говорит ребенку – не бойся, то это значит, что он боится сам. Мальчик понимал: ни Шемяка не был уверен, что они успеют, ни князь.

7

Назад они шли быстрее. Почти не останавливались, лишь для того, чтобы перекусить или поспать часок-другой. Ели чаще всего на ходу.

Бажен вымотался и едва держался в седле, а раза два чуть не свалился на землю. Они ехали молча и почти не разговаривали, да и не было желания говорить. Хотелось только уснуть и проспать всю дорогу.

Когда они уже шли тропкой вдоль болота, на краю которого находился монастырь, Бажен почувствовал сильный запах гари. Так гореть могло только сухое дерево, лес горел по-другому. Неужто монастырь?