Стремительное падение

— К сожалению, не получилось.

— Так о какой награде может быть речь? Или вы думали, что я забыл о данном вам приказе? Напомню, я никогда ничего не забываю. Можете дальше не тратить время на поиски. Девица больше никому не нужна. Сами видите, все кончено.

Сир Бакки едва ли не в голос сокрушается и уходит. Я так ничего и не понял из их разговора.

Все эти дни меня распирало от любопытства, а обратиться было не к кому. Все помощники отца были заняты. Сейчас, когда я застал консильери, не хочу его упустить.

— Иган, уделите пару минут? — обращаюсь к нему и тем вновь заставляю его остановиться.

— Рей, мне нужно срочно в город. Если что-то важное — говорите.

Ну и что спросить, когда у меня к нему тысяча вопросов? Ведь консильери всегда был в курсе дел отца. Знать все обо всем, это его работа.

— Можете рассказать, что случилось в столице?

Чувствую, консильери не хочет говорить. Можно было не обращаться. Сейчас отделается парой фраз и уйдет.

— Да, в общем-то, нечего рассказывать. Оба князя повздорили и сошлись в поединке. Вот и все.

— Я рад, что отец достойно смог победить князя Оршика.

— Да, достойно… — кивнул консильери и поспешил уйти.

— А что с Мелиссаром? — крикнул ему вдогонку.

— Теперь там правит наместник.

Консильери поспешил за ворота. А я сокрушаюсь. Раз назначен наместник, Мелиссар для нас точно безвозвратно потерян.

Захожу в замок, пересекаю холл и начинаю подниматься по лестнице. Сегодня у меня нет занятий. Возвращаться в свою комнату и опять читать не хочется. А больше податься некуда. Разве что заглянуть к Алану и расспросить его, что он знает о произошедшем в столице.

Стучу в его дверь и вхожу. Можно было догадаться, чем будет заниматься брат. Он лежит на кровати в одежде и в одиночестве напивается.

— Тебе налить? Можешь не переживать, маме сегодня не до этого.

— Не вижу повода напиваться.

Брат отмахивается, залпом осушает бокал и снова наливает из бутылки добавки.

— Ты не знаешь, что произошло в столице?

— Так, в общих чертах. Наш отец устроил заговор против короля Гро Райта. Все должно было состояться после суда над бывшим князем Мелиссара Реганом Бреттом. Прошел суд, подлеца осудили и после этого все князья предъявили королю претензии. Они призвали его отречься от престола, иначе все восстанут. Они пообещали его не тронуть и дать возможность сбежать к альбиносам. Говорят, Гро Райт так бежал после своего отречения в порт, что даже забыл жену. Она еле успела к отплытию корабля. Потом князья устроили разборку. Наш отец настаивал на голосовании, а князь Оршика на жребии. Из-за этого получилась ссора. Она перешла в поединок, в результате которого они убили друг друга.

Алан все это рассказывал с таким видом, как будто это было пустяком. Меня же все это шокировало до глубины души. Выходило, что отец устроил заговор и сместил самого короля!

Брат отпил вино и поморщился.

— Если бы отец стал королем, одному из нас достался Скалистый Берег, второму Мелиссар, ну а Даниэль потом взошел на престол и сменил отца. Все сложилось бы идеально. Теперь получится, что завтра Даниэль станет нашим князем. Мы все ему произнесем слова клятвы, и нам с тобой уже ничего не светит. Я вот лежу и думаю, когда брат меня попросит съехать: в этом году или в следующем. Надо чем-то начинать заниматься, как-то определяться, а мне в голову совершенно ничего не приходит. Я думал об одном, теперь вот получается другое. Никак не могу свыкнуться с новым положением.

Тут мне на ум приходит вопрос, который стоило задать консильери. Вот только он у меня слишком поздно появился.

— А не знаешь, Гро Райт не успел подписать указ о передачи Мелиссара Даниэлю? Если он все-таки успел, то Тебрион Имрич уже не вправе у него отобрать княжество просто так. Только за тяжкий проступок.

— Понятия не имею. Да какая разница? Отца нет, прежнего короля тоже нет. С кого спрашивать?

Алан отмахнулся и допил бокал вина. Взяв бутылку, он налил остатки и поморщился. Поднявшись с кровати, он вышел на балкон и крикнул гвардейцам позвать к нему Милли.

— А она тебе еще зачем?

— Как зачем? У меня вино закончилось. Или ты на нее глаз положил? Зря. Она тощая и некрасивая. Это называется дурным вкусом. Женщины должны быть красавицами. Тощих страшилищ пусть берет кто-нибудь другой.

— Тогда зачем было ее совращать?

— Так она же была девственница. Не то, что бы это меня заводило. Так, что называется, ради интереса воспользовался.

Постучавшись, в комнату вбежала Милли.

— Две бутылки вина… Нет, лучше тащи три.

Девушка кивнула и убежала. Алан взялся за остатки вина в бокале.

— Ты бы лучше не напивался. Даниэль не отец. Он терпеть не будет, — посоветовал я.

— Вот обязательно было говорить под руку? Еще больше настроение испортил! — вскипел брат и с силой поставил на тумбу бокал, едва его не разбив.

Дело сделано. Теперь можно оставлять брата в покое. Он уже не напьется и впредь будет осторожнее.