Стресс

Леонид Зорин Стресс. Комедия в двух частях

encoding and publishing house

Действующие лица

(В порядке появления)

Каратыгин – заведующий.

Казимиров – служащий.

Вера Юрьевна – жена Казимирова.

Нина Михайловна – жена Каратыгина.

Федя – сосед Казимировых.

Спутник Феди.

Дина – дочь Казимировых.

Богатыревич – ее однокурсник.

Елена Глебовна – секретарь.

Соусов – служащий.

Анна Гавриловна – хозяйка комнаты.

Варя Лыткина – ее племянница.

Попов, Людмила, Барышев, Лукин – спортсмены

Комментатор.

Ассистентка.

Режиссер.

Киноактриса – партнерша Казимирова.

Рыжий хиппи.

Маня.

Спортсмены, массовка, журналисты, хиппи.

Часть первая Неподвижность

Еще до открытия занавеса возникает мелодия. Сначала слышен солирующий голос:

Смотрят все во все глаза,
Взрослые и дети,
А он несется, как гроза,
На мотоциклете.

И хор подхватывает:

И что ему препятствия?
Препятствия – ерунда.
Он не остановится
Пред ними никогда.

1

На стадионе. Трибуны. Две четы – Казимировы и Каратыгины. Периодически доносится глуховатый дробный звук – бьют по мячу. Милицейская трель судейского свистка. Мажорный свист зрителей. Неясные крики «ы-ы-ло!».

Каратыгин (полный мужчина, в светлой шляпе, в светлом костюме, с веером в руках). Ну вот… Ну скажите… Ну что это, право?

Казимиров (ему примерно сорок пять, нервен, подвижен, с обильной проседью). Павел Аркадьевич, это игра, в игре все возможно.

Каратыгин (обмахиваясь веером). Невыносимо душно. Я понимаю, что это игра, но в игре необходима разумность. Это не радует глаз.

Казимиров. Но вы посмотрите, как он ловко бьет по мячу.

Каратыгин. Где ж ловко? Где ловко?.. Никакого изящества. Никакой, простите, этакой… грации. Валерьян Сергеевич, вы меня удивляете.

Вера Юрьевна Казимирова (худенькая, черненькая женщина, одних лет с мужем. Держится напряженно). В самом деле, ты вечно споришь.

Каратыгин. Ну вот, ну видите, он опять не попал. Воля ваша, я этого не понимаю. Вы привели нас, вы утверждали, что мы увидим нечто прекрасное…

Казимиров. Павел Аркадьевич, взгляните вокруг – на эти цвета, на эти краски…

Каратыгин (обмахиваясь веером). Ах, мой друг, вы эмпиричны.

Казимиров. Ведь это парад молодости и красоты…

Вера. Ну вот, ты опять споришь, опять…

Нина Михайловна (пухлая женщина, с выпуклыми, всегда удивленными глазами). Да, мой друг, Павел Аркадьевич прав. В этом футболе совсем нет мысли.

Казимиров. Нина Михайловна, если бы вы прочитали специальную литературу…

Каратыгин. Согласен, я не специалист, но, смею думать, довольно быстро схватываю суть дела. Вы говорите – парад молодости и красоты…

Казимиров (с достоинством). Не отрекаюсь.

Каратыгин. Тогда объясните, что ж тут красивого?

Казимиров. А красоту объяснить нельзя.

Каратыгин. Простите, родной, это отговорки. Это всего лишь фигура умолчания. И вот этот игрок… Он вовсе не молод. Более того, он лыс.

Голос. Ему на пенсию пора!

Нина. Вот вам глас народа!

Вера (мужу, хлопая в ладоши). Валерьян Сергеевич, ты побит. Ты побит по всем статьям.

Казимиров (с досадой). Чему ж ты радуешься, я не понимаю…

Вера. Я не радуюсь, я объективна.

Каратыгин. Лысый человек выбегает в трусах… Воля ваша, это нелепо…

Голос. Крой его, папаша, он – за лиловых!

Каратыгин (с неудовольствием). Однако почему он заговаривает с незнакомым? Ну и местечко…

Казимиров. Павел Аркадьевич, здесь нет незнакомых. Сто тысяч человек, сто тысяч миров становятся единым организмом.

Каратыгин. Ну вот, ну право… вы опять за свое… Какая-то странная нивелировка.

Нина. А эти дикие крики: «На, мыло!» Зачем тут мыло? Что тут с ним делать?

Каратыгин. Все нелепо, все непонятно.

Вера. Должно быть, это местное арго.

Нина. Вы полагаете? Может, и так.

Казимиров не реагирует, мрачно-сосредоточенно следит за игрой.