Стресс

Вера. Вот еще… Вы совершенно правы. Во всем нужна разумная мера.

Казимиров. Что ж, если таково общее желание… Я, разумеется, подчинюсь. Очень жаль, если бы вы остались, вы б убедились…

Вера. Не заставляй себя ждать.

Идут к выходу.

Паренек. Валерьян Сергеич, салютик!

Каратыгин. Что это? Кто это? (Кивает на Казимирова.) Нина, его здесь все знают.

Нина. Это естественно, он – завсегдатай.

Вера (смущена). Ах, это Федя, сын соседа… Как вырос, я его едва узнала.

Федя. Игрушка-то дохлая, Валерьян Сергеич?

Казимиров (шокирован). Ну что ты кричишь на весь стадион?

Федя. А вы уходите? Ай-яй-яй. Можно подумать, вы какой-нибудь пижик… (Выразительно смотрит на Каратыгина.)

Каратыгин (оскорблен). Что он говорит? Это черт знает что…

Нина. Ты же слышал, у них тут свое арго.

Федя. Болельщики так не поступают.

Казимиров (резко). Раз ухожу – значит, надо. Довольно.

Каратыгин. Развязность, бестактность. А в основе – все та же безответственность, о которой я говорил.

Вера. Был тихий мальчик, я его не узнаю.

Федя (вслед). Я утром брал у вас «Футбол-хоккей». Я занесу!

Казимиров с досадой машет рукой.

Каратыгин. Так он у вас, значит, бывает запросто? Нина, они знакомы домами.

Вера (страдая). Муж выписывает газету, к нам за ней ходит буквально весь дом.

Каратыгин. Так, значит, это близкий приятель? Они дружат семьями, слышишь, Нина? (Пожимает плечами, обмахивается веером.)

Нина. Бога ради, идемте скорей.

Каратыгины и Казимировы уходят.

Спутник Феди. А сосед-то тебя обрезал…

Федя (задет). Кончай…

Спутник Феди. Сильно, видать, за тобой скучал… Можно сказать, на шею кинулся.

Федя. Кончай звонить. Суд идет.

Судья свистком вызывает команды на поле. Марш.

2

У Казимировых. Столовая, очень скромно обставленная. Этажерочка с книгами. В углу – шкаф. На стене – таблица чемпионата по футболу, которую аккуратно ведет Казимиров. Сейчас он нервно ходит из угла в угол. Со двора доносится мелодия.

Казимиров. С утра до ночи гремят транзисторы. Спустишься во двор – десять молодцов с транзисторами в руках. Лица без мысли, без выражения. Куда деваться?

Вера. Ты раздражен.

Казимиров. Если действительно счет пять – ноль, я никогда себе не прощу. Я мог увидеть пять голов. Пять голов, забитых моей командой.

Вера. Зачем ты слушаешь шестилетних мальчишек?

Казимиров. А кого мне слушать? Твоего Каратыгина?

Вера. Почему он мой? Он твой, а не мой.

Казимиров.. Ну вот, ты вошла в высшие сферы. Мечта исполнилась. Ты довольна?

Вера. Целуйся с Федей. Проводи с ним время.

Казимиров. При чем тут Федя?

Вера. Твоя компания.

Казимиров. Если хочешь, я перед Федей свинья. Федя малокультурен, нерафинирован. Федя груб, но я хуже. В тысячу раз. Ведь я его предал. Я его устыдился. Позор! А ведь я с ним хожу на футбол. Мы болеем за один клуб. О-о… Мерзость! Это твое влияние.

Вера. Я же виновата.

Казимиров. Ты, ты!

Вера. Валерьян, не морочь мне голову.

Казимиров. Черт… как бы проверить счет? (Нервно шагает по комнате.)

Вера. Дина оставила нам записку. Как это я не заметила сразу…

Казимиров. Что ж она пишет?

Вера (читает). «Ушла с Даней. Скоро вернемся».

Казимиров. Так она была здесь с Богатыревичем?

Вера. Конечно.

Казимиров. Вдвоем?

Вера. Конечно, вдвоем.

Казимиров. Так. И ты это поощряешь?

Вера. Валерьян, у нас взрослая дочь. И потом – ты знаешь Богатыревича. Это тихий, воспитанный человек.

Казимиров. Ты в этом уверена? А вдруг это маска? И он только сдерживает инстинкты?

Вера. Бог знает что ты несешь. Очнись.

Казимиров. Вообще, зачем искушать судьбу? Создавать интимную обстановку? Ты – мать. Ты должна учитывать все.

Вера. Чего же ты хочешь? Чтоб ее избегали?

Казимиров. Я не хочу, чтоб, пользуясь моей любовью к футболу, моей дочери нанес какой-либо ущерб распутный студент Богатыревич.

Вера. Отчего ж он распутный? Он – надежда кафедры.

Казимиров. Разве он не сказал, что ценит Фрейда?

Вера. Ну и что?

Казимиров. Как – что? Фрейд – это секс.

Вера. Ты просто раздражен. Видишь все в черном свете.

Казимиров. Да, я раздражен. И этого не скрываю… (Закрывает окно.) От этих транзисторов можно сойти с ума!