Стример

На деле же яма оказалась совсем не бездонной, а попросту оркестровой, правда оркестра в ней сейчас не было, а были на сцене перед ней трое молодых людей одетых в чёрные фраки и римские сандалии на босу ногу, что придавало действу некую театральную подоплёку. Влад сидел на первом ряду в какой-то московской филармонии и в нетерпении ожидал начала концерта. Трое на сцене как раз заканчивали настройку инструментов, так что ждать оставалось недолго, а пока есть время, Влад решил осмотреться. В зале было ещё с десяток человек и сидели они, что называется, вразброс, при этом было непонятно, то ли они сами так сели, то ли их кто-то рассадил, но впечатление складывалось такое, что они так сидят не просто так, а чтобы создать видимость заполненности зала и дабы не было больших, никем не занятых пространств. Впечатление и правда создавалось такое, по крайней мере у Влада, хотя со сцены это всё возможно выглядело по-другому, ведь трудно заполнить зал на сто мест десятью зрителями, впрочем, музыканты, на сколько успел заметить Влад, совершенно не обращали на это никакого внимания и готовились к концерту так, как если бы был аншлаг. Зрители были, надо сказать, разношёрстные, в том числе и по возрасту, начиная от подростка лет двенадцати, копавшегося в своём телефоне в ожидании начала представления, и заканчивая дамой в возрасте, который было трудно определить из-за шляпы с обширными полями и страусиным пером, воткнутым в центр, нависающей на глаза, а также программки, за которой она пряталась, изучая её. Впрочем, подумал Влад, отводя от неё взгляд, ей не было бы нужды прятаться за ней и скрываться за полями шляпы, если бы она наложила на себя чуть меньший слой «штукатурки», постепенно осыпавшейся на пол, создав там уже приличную кучку, которую, видимо, сформировала там женщина, усердно подпихивая её ногой под кресло. Одно слово, женщины, подумал Влад, обводя взглядом филармонию по периметру и считая ввинченные в стену факелы, горящие на высоте около трёх метров и разбрасывающие по помещению невесомую копоть, которая повисала там, где заканчивался поток тёплого воздуха её подхвативший, в том числе и на зрителях. Впрочем, те были не в обиде и просто смахивали её с лиц и одежды, продолжая невозмутимо ждать начала концерта. Это же должен быть какой-нибудь человек со стремянкой, навроде уличного фонарщика начала двадцатого века, подумал Влад, приписанный к филармонии, который разжигает эти факелы перед началом представления и тушит их по окончании. И как такое только ответственный за пожарную безопасность допустил, открытый огонь в помещении, этож надо же, впрочем, тут наверняка автоматическая система пожаротушения и огнетушители по углам расставлены, так что если что потушат, зато атмосфера какая создаётся, подумал он. Атмосфера и правда стояла особенная, приглушённый свет факелов, перебирание струн музыкантами на сцене и лёгкий приятный запах, доносящийся, видимо, из буфета довершал эту картину, исключение составлял лишь прикованный цепями к креслу в третьем ряду гражданин, который постоянно ими позвякивал невпопад и сопровождавший его сотрудник милиции, жмущийся у портьеры на входе в зал и старающийся не показываться людям на глаза, дабы не портить атмосферу праздника. Влад снова посмотрел на сцену как раз в тот момент, когда музыканты закончили настройку инструментов и заняли свои места. Тот, что с ситаром, присел на высокий барный стул неподалёку от правой кулисы, гусляр занял место в центре, обосновавшись на массивной дубовой скамье, положив руки на огромный, таких Влад никогда не видел, инструмент, а волынщик, сменивший надоевшие ему брюки на килт, уселся на низкий табурет, так что всему залу стало видно его розовое с кружевами исподнее. Впрочем, на это никто не обратил особого внимания, все ждали начала концерта, как ждал его и Влад, сосредоточив своё внимание на гусляре и гадая, сможет ли тот дотянуться до всех струн на его инструменте, не вставая со своей скамьи. Музыканты грянули, и не смотря на сомнения Влада, происходящие из большой географической удалённости одного инструмента от другого, стали играть слаженно и довольно мелодично, что было неожиданно и даже гусляр, не смотря на обширные размеры своего инструмента, каким то неведомым образом дотягивался до всех его струн, отчего создавалось впечатление, что руки у него увеличиваются по мере необходимости при игре на столь чудесном инструменте. Волынщик тоже не отставал и вовсю раздувал щёки, прижимая руками раздувшиеся меха инструмента, так что это немного походило на то, как если бы он тискал аппетитную барышню с бюстом пятого размера. Такие ассоциации были, судя по всему, ни у одного Влада, так как он стал слышать тихие смешки сзади, где сидела двумя рядами дальше дама в шляпе. Он обернулся, чтобы удостовериться в своём предположении и точно, дама, иногда хихикая, тыкала сложенной программкой в сторону волынщика, после чего тут же закрывала ей лицо, оставляя неприкрытыми только глаза, в которых прыгали маленькие шаловливые искорки. Впрочем, она могла себе воображать не то же самое, что и Влад, фантазии у всех разные, а просто могла, вот только что, заметить его исподнее, такое же, как у неё, отчего и нескромно хихикала. Чужая душа потёмки, в очередной раз заключил Влад и вернулся к действу, происходящему на сцене. Там же в игру «Удиви зрителя» включился и музыкант, играющий на ситаре, он каким-то неведомым образом умудрился усесться на барный стул в позе лотоса и продолжал играть на ситаре, использую вместо пальцев правой руки, пальцы левой ноги, что на изрядное время ошарашило Влада и полностью погрузило в процесс. Очнулся от этого он лишь тогда, когда музыканты вышли на коду и завершили произведение в прямом смысле на высокой ноте. Весь зал встал и стал аплодировать виртуозам не жалея ладоней, и даже мужчина с цепями привстал, на сколько они ему позволяли, и присоединился к общему буйству оваций, под пристальным взглядом милиционера, теребившего за портьерой свисток. После того как отгремели овации, гусляр предложил пригласить на сцену кого-нибудь из зала и вместе с ним исполнить следующую композицию. После этих слов дама в шляпе спряталась настолько, что от неё осталась только программка, зато закованный в цепи зритель оживился не на шутку и стал тянуть вверх руку, одновременно с этим выкрикивая, я, возьмите меня, как заправский отличник в классе отстающих. Но музыканты не восприняли всерьёз его порыв приобщиться к высокому, а просто пригласили на сцену ближайшего к ним зрителя, надо ли говорить, что им оказался Влад, сидящий по центру в первом ряду. С некоторой робостью, оно и понятно, выступать на концерте, да ещё перед такой требовательной публикой ему ещё никогда не доводилось, он поднялся на сцену. Гусляр, тут же подошёдший к нему, предложил на выбор губную гармошку или бубен, погрузив Влада этим своим предложением в полную растерянность, ведь ни на том, ни на другом, он играть не умел. Тогда, выбрав, с перепугу, что попроще, а этим попроще оказался бубен, Влад решил, наконец, поинтересоваться, что же за произведение сейчас будет исполняться. Гусляр не стал делать из этого какого-то секрета и прямо сказал, что сейчас они будут исполнять песню группы Uriah Heep «Sunrise», чем поставил Влада в очередной тупик. Выход из тупика он так и не нашёл, так что, когда послышались первые ноты мелодии, Влад просто вспомнил, как показывал руками фонарики Дэвид Байрон на сцене в Токио в 1973 и стал делать точно также только с участием бубна. Получилось довольно неплохо, и по странному стечению обстоятельств он даже попадал в мелодию, так что через некоторое время вполне освоился и полностью погрузился в процесс, разошедшись под конец настолько, что залез на монитор, стоящий на краю сцены и прыгнул с него в оркестровую яму, благо та оказалась довольно неглубокой. Выбравшись на сцену под оглушительный аплодисмент зрителей, Влад пошёл кланяться вместе с музыкантами, тем более что те на этом настаивали, беря его за руки и становясь рядом. Стоя посреди сцены и отвешивая поклоны, он то и дело смотрел то направо, то налево от себя, разглядывая костюмы артистов, те, казалось, блестели чем-то мокрым и немного от этого переливались под лучами софитов. В последний раз поклонившись и отведя взгляд от фалд их фраков, Влад выпрямился и отпустил крылья пингвинов, которые тут же разошлись по своим местам, а гусляр, оставшийся рядом, предложил пройти обратно в зал, плавным взмахом правого крыла.