Стриптиз

– Просто провела небольшое расследование, – загадочно усмехнулась Эрин. Она не могла сказать им правды. Одного телефонного звонка агенту Клири было достаточно, чтобы память компьютера оказалась к услугам Эрин. Клири рад был помочь ей и почти не задавал вопросов: он все еще сожалел о ее увольнении.

– В любом случае это безумие – заявляться к нему среди ночи, – сказала Моника-младшая. – Ты же его почти не знаешь – а вдруг он псих?

– По-моему, он абсолютно безобиден.

– Вот-вот! О Теде Банда говорили то же самое.

– Спасибо за напоминание. Ты меня успокоила. – Эрин подхватила сумочку и пакет с костюмом для выступлений.

Урбана Спрол поднялась и загородила собой дверь. Эрин вряд ли сумела бы преодолеть такое препятствие.

– Дай ему время до конца недели, – сказала Урбана.

Эрин внезапно ощутила бесконечную усталость. Сил не осталось даже на то, чтобы продолжить спор с подругами. Да они и правы: то, что она собиралась сделать – чистое безумие.

– Потерпи немного, – сказала Урбана.

– Ладно, потерплю – до субботы, – пообещала Эрин. – Если вы выдержите мою новую музыку.

Моника-младшая заявила, что «Зи-Зи Топ» – это просто динамит, что она больше никогда не будет танцевать рэп и что под «Стилягу» она собирается выходить на сцену в белом цилиндре и с хвостиками на трико.

Урбана, нахмурившись, покачала на ладонях свои мощные груди.

– Были бы у тебя такие буфера, и ты бы взвыла, если бы тебе пришлось так прыгать и скакать. Так что по мне лучше мой медленный «Айс Кьюб», чем твой динамитный «Зи-Зи».

Эрин выразила свое сочувствие. Она не представляла себе, как вообще можно жить с таким бюстом. Об Урбане ходили слухи, что однажды она чуть не до смерти задавила им какого-то партнера по постели, и ни одна из танцовщиц не сомневалась в том, что это правда.

– Ну ладно, до завтра, – попрощалась Эрин.

– Ты домой? – подозрительно спросила Моника-старшая. – Только честно.

– Честно – домой.

Шэд поехал вслед за ней на своей машине – просто так, чтобы удостовериться.

* * *

Молдовски появился у конгрессмена Дилбека в самый разгар сеанса массажа: рыжеволосая женщина в золотистом комбинезоне старательно обрабатывала его спину, с размаху лупя ладонями по бледным лопаткам. Ногти у нее были что-то длинноваты для массажистки.

– О, Малкольм! Познакомься, это Ив. – Голос Дилбека смешно подрагивал при каждом шлепке.

– Хэлло, Ив, – сказал Молдовски. – Нам нужно минутку поговорить с глазу на глаз. Не возражаете?

Ив ответила, что, разумеется, не возражает. В ее речи чувствовался легкий английский акцент.

– Ты пока иди прими душ, – велел ей Дилбек. – Я буду сию минуту.

Когда она вышла из комнаты, Молдовски поинтересовался:

– Дэвид, а где твоя жена?

– Думаю, ездит по магазинам.

– Ах, значит, ты думаешь?

– Да, по магазинам. Я сказал Пьеру, чтобы ехал помедленнее.

– Ты безнадежный кретин, Дэвид, – заключил Молдовски.

Дилбек сел и прикрыл наготу полотенцем.

– А что мне теперь следует делать, Малкольм? Черт побери, ты совсем как моя матушка.

Оба услышали, как в ванной на другом конце холла полилась вода.

– Это что еще за штучка? – спросил Молдовски, дернув подбородком в сторону этих звуков.

– Я и сам пока толком не знаю. Да какая, в сущности, разница? Она не имеет ни малейшего понятия, кто я такой. Она только что переехала к нам из Лондона.

– Ну-ну, – полуиронически, полусердито отозвался Молдовски.

– Да что с тобой такое сегодня? – жалобно проговорил конгрессмен.

– Сахарный билль, Дэви. Твои коллеги показывают характер, так что мои клиенты очень обеспокоены. Они хотят знать, на ту ли лошадь они поставили.

– Не волнуйся, все в порядке, – махнул рукой Дилбек. – Сегодня вечером я развлекаю молодого Кристофера.

«Не волнуйся, все в порядке!», – мысленно передразнил его Молдовски. Там, в больнице, валяется тот парень с разбитой головой, чокнутый очкарик-шантажист готов раззвонить обо всем в газетах, а у этого идиота в ванне плавает очередная шлюха.

– Ты говорил с судьей? – спросил он.

Дилбек кивнул.

– Да, мы обедали вместе.

– Ну, и?..

– Он поблагодарил меня за то, что я проявляю интерес к его карьере. Ему, как ты и говорил, очень хочется выйти на федеральный уровень. – Дилбек встал, поправил полотенце и с тоской взглянул туда, откуда доносился шум льющейся воды.

– А что насчет дела «Грант против Гранта»? – не отступал Молдовски.

– О, мы говорили об этом. – Дилбек принялся ходить по комнате, стараясь держаться с наветренной стороны от одеколона Молди. – Судья – человек весьма религиозный. Или, по крайней мере, старается казаться таковым.

– Наверняка новообращенный.

– Да. Он убежден, что принял правильное решение относительно присуждения опеки. По-моему, у него есть какой-то личный интерес, чтобы все обстояло именно так, а не иначе.

– Это похоже на правду, – заметил Молдовски.

– Он сказал, что мать девочки – проститутка. Это правда, Малкольм?

– Понятия не имею.

– По-моему, ты что-то знаешь, но не говоришь мне.

– Есть очень много такого, чего я не говорю тебе, Дэвид.

– Ты же знаешь, когда речь заходит о проститутках... Это мое слабое место.