Стриптиз перед смертью

Тогда посмеялась над словами Таньки, теперь же призадумалась. «Да, тогда она была счастлива, что все удалось, как было задумано! Она лукаво подмигивала нам, если встречала в коридоре, напрашивалась на чай или кофе. Мне приходилось с нею здороваться. Зато потом, когда я забеременела и мы решили с Арифом пожениться, потом, когда нам нечего было есть, она злорадствовала. Что я ей сделала? Зачем была вся эта глупая выдумка с динамиками? Неужели я для нее была помехой и непременно надо портить все чистое, что попадается на глаза? Я ей мешала чувствовать себя королевой общаги. Ведь я тогда, до встречи с Арифом, могла с полным правом сказать ей „шлюха!“. А потом уже не могла. Вот и получается, что соединила нас гулящая девка. А я… Боже, какой дурой я была!.. – Лена даже тихонько заныла от стыда, припомнив все свое поведение в ту пору. – Я не умела говорить „нет“. Я не могла понять, что он мне лжет. Я ни черта не понимала! И кажется мне теперь, что Танька даже спала с Арифом до того, как подсунула его мне. О, эти ее ужимки, когда она сидела у нас и пила кофе с бутербродами! Ариф смущался, когда видел ее. А она прямо таяла от этой двусмысленности. Точно! Они спали. И он такой, и она такая. Но зачем все это было устроено? Может, он ей сказал: найди мне чистую девушку для постоянного сожительства? Ведь от Таньки тогда трое трипак получили. И она охотно пошла навстречу – решила помочь парню. Боже мой, Боже мой! Моя судьба – шлюха…»

Лена так и не уснула в ту ночь. Когда рассвело, вышла из комнаты, умылась, заглянула на кухню. На столе были остатки вчерашнего ужина. Ужинало по крайней мере десять мужиков – множество грязных тарелок, огрызки хлеба, пустые стаканы… «Не буду мыть, – мстительно подумала она. – Никто меня не заставит!» Поела хлеба с сыром, запила холодным чаем. Отыскала на подоконнике полупустую пачку сигарет, выкурила две штуки, одну за другой. Протянула руку к заднему карману джинсов, ощупала его. Подумала, что, если Ариф не появится, эти деньги ей будут ни к чему. Но подумала как-то спокойно, словно это уже не имело для нее значения. К ней за последние сутки пришло такое странное спокойствие, оцепенение всех чувств, что она даже не вздрогнула, когда услышала за спиной голос Мухамеда:

– Доброе утро!

– Что ты такой радостный? – Она повернулась к нему, подняла на него глаза.

А он и в самом деле светился, как будто получил неожиданный подарок. Улыбнулся ей и сказал очень осторожно:

– Леночка, большая радость.

– Что такое? – подозрительно спросила она.

– Ариф приехал.

Она медленно-медленно одернула короткий свитерок, чтобы он хоть частично прикрыл задний карман джинсов, присела на подоконник.

– Ты рада?

– Да… – Она говорила как будто во сне, губы плохо слушались. – И когда он приехал?

– Вчера вечером.

– А где он? – все так же тупо спросила она.

– Здесь.

– Как… – Она вцепилась в подоконник вдруг увлажнившимися пальцами, чтобы руки не дрожали. – Вчера? Сюда?

– Да… Мы не стали тебя будить, ты и так пережила это потрясение с Фатихой… Он сейчас одевается. Он так рад, так рад… Будь с ним поласковей, Лена! Я понимаю, что это не мое дело, но он боится тебя увидеть. Конечно, он виноват…

– Да-да. – Она не могла избавиться от ощущения, что ноги у нее набиты ватой. Казалось, если она встанет, сразу упадет. – Я все понимаю. Я сейчас оденусь…

– Да ты одета, – заулыбался еще шире Мухамед, предъявляя во всей красе свои зубы. – Ты так волнуешься. Он тоже. Не убирай со стола, я сам.

Он действительно сам собрал со стола посуду и свалил в мойку. Лена видела, что он по-настоящему рад, что радость эта неподдельная. «Конечно, – сказала она себе. – Когда все кончилось, он снова стал прежним Мухамедом – слащавым и вроде бы даже добрым… Если все это не обман».

Мухамед тем временем поставил на плиту чайник, сполоснул две чашки (не три, отметила она) и поставил их на стол.

– Попьете вместе кофе, – объяснил Мухамед. – Сейчас у меня столько гостей ночует, все захотели увидеть Арифа, потом вам будет трудно поговорить наедине. Нет, ты действительно не слышала, как он приехал вечером?

– Я слышала, что у тебя много гостей, но что кто-то из них был Ариф – не поняла… – Она отвела взгляд от Мухамеда и вдруг увидела мужа.

Он стоял на пороге кухни и смотрел на нее. В глаза бросилось темное исхудалое лицо, чистая белая рубашка, которая была ему слишком велика. Рубашка наверняка чужая, возможно, самого Мухамеда.

– Лена.

Мухамед резко обернулся:

– Ты уже встал? Все, все, я ухожу. Леночка, чайник на плите. Хоть полчаса сможете поговорить спокойно, а то сейчас начнут просыпаться…

И он ушел, прикрыв за собой дверь. Ариф присел за стол, посмотрел на пустую чашку, потом на сигарету в руке у Лены. Она сама не заметила, как взяла ее из пачки.

– Дай мне тоже, – попросил он.

Она бросила на стол всю пачку, он вздрогнул:

– Ты что?!

– Ничего. Дала тебе сигареты.