Стриптиз Жар-птицы

– Слушай внимательно, – процедил Грибков, – еще одна подобная хохмочка, и не я тебя в операционной увижу, а ты меня из КПЗ, куда за глумление над телом угодишь. Значит, так! Беседу я с тобой провел?

– Ага, – закивала Филимонова.

– Впредь, если на работе нечем заниматься, пойди и помой полы.

– Угу.

– Имей в виду, завтра тебе старшая медсестра неожиданную проверку устроит.

– Ага.

– И будешь ходить сюда на профилактические беседы.

– Ну… не надо!

– Надо! – Грибков стукнул кулаком по столу. – Один раз в неделю, по четвергам и вторникам.

Я прикусила нижнюю губу. Грибков неподражаем! «Один раз в неделю, по четвергам и вторникам». Потрясающе!

– Йес! – подскочила Олеся и ринулась к двери. – Спасибо, я все поняла! Непременно! Вы мой учитель!

Дверь хлопнула о косяк, Грибков вытер пот со лба и пожаловался в пространство:

– Лучше ночное задержание провести, чем с современной молодежью беседовать. Че у них на уме? Разврат и глупость. Я в ее годы о работе думал!

Следовало бы напомнить возмущенному менту об его адюльтере с Расторгуевой, но я не стала тратить времени зря, вернула ящик на место и пошла к выходу.

– Уже все? – обрадовался Глеб.

– Голова заболела, – на ходу ответила я. – Приму таблетку, подышу свежим воздухом и непременно вернусь. Чуть позднее.

Филимонова бойко шагала по улице.

– Олеся! – закричала я.

Девушка обернулась и увидела меня.

– Чего надо? – мрачно осведомилась она.

– Давай познакомимся. Виола. Но лучше зови меня просто Вилка.

– Меня Грибков отпустил.

– Я не из милиции.

– Да? А в кабинете сидели, бумажки перебирали… – недоверчиво отметила Олеся.

– Пишу книгу об истории Евстигнеевки, поэтому пришлось изучать архив.

– Нашли на что время тратить, – захихикала Филимонова.

– У вас раньше в поселке жили замечательные люди, ученые.

– Может, и так, – без энтузиазма отметила девушка, – но сейчас здесь обитают одни гоблины тупорылые. Ничего тут хорошего нет, ни кино, ни кафе, ни магазинов. Маршрутка до станции вечно ломается.

– Зато воздух свежий!

– Лучше в Москве бензином дышать, – уперлась девица. – Там метро есть, хачмобили ездят. А у нас хрен! Утром придешь на остановку, скачешь дурой – нет автобуса. Вот и тащись, Олеся, пешочком до больницы. Ненавижу Евстигнеевку! А все мама… Знаете, как мы в этой дыре оказались?

– Нет, – поддержала я разговор.

– Папахен мой, долдон, узнал, что деревня под снос запланирована. Вроде тут олигархи поле для гольфа делать хотят. Значит, жителей выселят и хорошие квартиры дадут. Мы тогда в Истре жили, в однушке, втроем. Вот отец и подсуетился, поменялся на избу. Сарай, е-мое! Сортир во дворе, зимой с горшком живем, чтобы по снегу через огород не бегать. И ведь говорила ему мама: «Игорь, проверь, точно в Евстигнеевке поле будет? Не ошибись!» А папахен в ответ: «Молчи, баба! Ты дура! У меня повсюду начальники друганы, в каждом кабинете свои пацаны сидят». И получилась полная жопа! Поле построили, только в Нахабине. Евстигнеевка как жила, так и живет, а мы из однушки в Истре в сарай угодили. Папахен помер, а нам с мамой мучиться. Красиво?

– Кто такая Жанна Бирк? – перебила я медсестру.

– Подруга моя. А че?

– У нее редкая фамилия.

– Нельзя, что ли, такую иметь? – агрессивно спросила Олеся.

– Не кипятись. Просто я слышала про Жанну Бирк, но ей сейчас должно быть немало лет, по возрасту она совершенно не годится тебе в закадычные подружки.

– А, так вы, наверное, про ее бабку слышали, – неожиданно заулыбалась Олеся. – Жанку в ее честь назвали. Прикольная старушка, как начнет про свою жизнь рассказывать, заслушаешься! Не то что моя мать, у той ну ничего интересного: в школе отучилась, замуж выскочила, меня родила – и ку-ку, помирать скоро. А у Жанкиной бабки прямо кино! У ней муж был Феликс… Его убили и ограбили… Унесли огромную ценность – попугая. Дорогого! Бандиты знали, что у Феликса статуэтка будет. В поезде напали!

Я схватила Олесю за руку.

– Адрес Бирк знаешь?

– Конечно.

– Говори!

– Улица Ленина, дом пять.

– В Москве есть такая улица? Я думала, остался лишь Ленинский проспект, – изумилась я.

– Бирк живет в Палашовке, – уточнила Олеся. – Туда надо ехать на маршрутке. Это городок, где наша клиника находится. Но можно и пешком, напрямик через лес.

– У Жанны есть телефон?

– Конечно, – снисходительно кивнула Филимонова, – у каждой уважающей себя девушки есть мобильный в сумке.

– Сделай одолжение, позвони ей и предупреди о моем приезде.

– Нашлась хитрая! Стану я на вас деньги тратить!

– Да, конечно, ты права. Скажи номер, с моего аппарата звякнем.

– Ну ладно, – после некоторого колебания согласилась Олеся.

Я вытащила из кармана сотовый и удивилась:

– Отключился!

– Так нажмите на кнопочку сверху. У меня похожий был, – авторитетно заметила Филимонова, – неплохая моделька, но дешевая. Моя круче! Во, глядите, самый последний вариант. Офигенных бабок стоит! Мне все девки завидуют, круче ни у кого нет!

Я пропустила хвастливые речи девчонки мимо ушей.

– Почему аппарат не включается?

– Батарейка села, – подсказала Олеся.

– Точно! Давно не заряжала телефон. Послушай, позвони по своему мобильному, а я оплачу расход.