Стриптиз

Программа восьмилетней школы усекается и утаптывается в три года. Добавлена тригонометрия — много дел связано с триангуляцией. Таблицу Брадиса… пришлось посадить человека, чтобы сочинял. Основы стереометрии — бочки у меня делают, надо объёмы считать. Механика идёт всё лучше, основы оптики — задел на скорое будущее. Как ребятишки радуются, когда солнечный луч в спектр разлагается!

Обязательный «Закон божий», «Закон Русский», агрономия, ветеринария, медицина, картография. В минимальных объёмах. В существенных — ремёсла. Такая… помесь ЦПШ и ПТУ.

Закон… О-ох…

У меня нет законов! Есть указы и уложения. Раз в неделю Трифа вытаскивает почёрканные экземпляры «Русской Правды» и «Устава церковного». Которые правит под моё диктовку. Вычёркивая статьи о холопах, закупах, заменяя виры — сроками, убирая «поток и разграбление», кровную месть, непосудность церкви, её право имущественных наказаний, убирая ордалии и поединок, вводя категории тяжести преступлений и наказаний, суммирования сроков, гражданской казни, каторги, ссылки… Добавляя постоянно возникающие по реальным делам наши решения. Те из них, которые не стыдно назвать нормой закона.

Постепенно, от субботы к субботе, формируется новый текст. С условным названием «Всеволжская Правда».

«Жизнь по правде» — исконно-посконное стремление русского человека. «Русская Правда» в варианте «Устава Мономаха» постепенно заменяется моей «правдой» — «Устав Зверя Лютого».

* * *

Фактически, я всё более уходил от нормальных людей и нормальных дел. Сокращался и вес моих инновушек: уже были мастера, которым можно было просто сказать, показать эскиз. А то и вовсе — сами генерировали идеи, подталкиваемые и направляемые логикой уже существующих процессов, что-то придумывали, предлагали, делали. Жили своей собственной жизнью. Иногда ставя меня в известность.

Грустно. Столько интересного, яркого, «вкусного»… — мимо. Мимо меня.

Время от времени я взбрыкивался. Заелдыривал своим умникам какую-нибудь техническую идею. И радостно смотрел, как у них закипают мозги.

Увы — «мозговой свист» скоро кончался, ребятки начинали смотреть радостно, с ошалелым видом кидались курочить мой очередной измышлизм. Выметались от меня погружённые в «сношения ёжиков». Позже притаскивали мне такие реализации… Временами я плакал от хохота. Но всё чаще… крыть было нечем.

Мне оставались аварийные ситуации. Пожарник — не тот, кто спит 24 сутки. Это тот, кто 24 часа в сутки тушит пожар.

Конец восемьдесят пятой части

Часть 86. «Дианы грудь, ланиты Флоры, прелестны, милые друзья, но…»

Глава 468

Будучи занудой, я старался предусмотреть все возможные «возгорания». В разных областях деятельности. Особенно — в политической. В частности — в отношениях с племенами, в частности — с мокшей и шокшей.

* * *

Не слыхали про таких? Не можете отличить по вышивке на подоле? И до сих пор живы? — Поразительно!

Масса моих коллег-попандопул вляпываются в племенные сообщества. А хоть каких-то представлений об этнографии — не имеют. И знать не хотят! Что такое «хозяйственно-культурные типы» — даже не слышали. Можно, конечно, и без этого. Как ломились разные… колонизаторы. Но отказываясь от знаний — конкретно, исчерпывающе, в деталях — вы повышаете цену. Которую вам придётся заплатить. И в жизнях своих людей — тоже.

«Фиалка в воздухе свой аромат лила,
А волк злодействовал в пасущемся народе;
Он кровожаден был, фиалочка — мила…
Всяк следует своей природе».

Против Пушкина — не попрёшь. Ежели в вашей природе — «лить аромат», то и делайте это. Плещите, поливайте и разбрызгивайте. Но зачем же в попандопулолупизм вляпываться? А иначе — приходиться злодействовать. «В пасущихся народах». И делать это надо… не умножая злодейств собственной некомпетентностью.

* * *

Ещё весной, во время разговоров в Муроме с князем Живчиком и наместником Ионой, я «закидывал удочки». Найденный «клад в кувшинах» всех взволновал, они довольно благостно отнеслись к моим поползновениям.

Нашлись и люди, которые имели кое-какой вес в этих племенах и были заинтересованы в сотрудничестве со мной. Особенно, после перехода Живчика и Ионы в Рязань.

Я не давил, но Живчику остро не хватало людей на новых землях. Вплоть до того, что он намекал: а не хочу ли я взять под себя мордовско-муромское пограничье? Скинуть с себя местности, от которых дохода — чуть, а хлопот да расходов куча…

«Глазки завидущие, ручки загребущие» — русская народная. Про меня.

Я раскатывал губу, тянулся и облизывался. И сам себя останавливал: у меня тоже не было людей для таких дел. Только и смог послать пару групп торговцев.

Мои приказчики лазили по реке Мокша, устанавливали контакты с туземцами. Например — с шокшей.

Это такая этническая группа. Эрзя, но мокша. Язычники, живут по-мокшански, говорят по-эрзянски, понимают — по-русски.