Стриптиз

Я, честно, не очень понимаю: если ты христианин, то с какого — осквернять Афродиту? Это ж просто невозможно — бог-то один! Ну или, там, «три в одном», если Святая Троица. Других-то богов нет по определению. А если это красивый кусок золота из гос. имущества, то зачем разбазаривать чужие ценности?

«Воинствословием истинным, страстотерпче,
Небеснаго Царя воевода предобрый был еси, Феодоре,
оружиями бо веры ополчился еси мудренно
и победил еси демонов полки,
и победоносный явился еси страдалец.
Темже тя верою
присно ублажаем».

«Демонов полки» — кроме Афродиты, там и ещё статуэтки были.

* * *

На Линде сейчас живёт «Немель тукым». По-русски — Кудрявцовы, Кудряшовы, Кудрины. За последние 12 лет сборщики дани от Радила их… утомили. Я уже объяснял: в здешних краях дань — всегда компромисс. Между нежеланием отдавать своё и возможными последствиями при отказе. Лес — велик. Всегда можно послать сборщика «далеко». И уйти. Ещё дальше: «до не видать вовсе». Один вопрос: чего тебе это будет стоить?

Поглядев на Харальда с его чёрными зубами, туземные хитрецы решили, что «власть переменилась» — новые господа прежних господ вышибут.

«Станет жить нам лучше,
Станет веселее.
Станет шея тоньше,
Но зато длиннее».

Чудаки. Но это чисто вопрос к их между-ушному пространству.

Поэтому, отчасти, поход и прошёл без… эксцессов. «По согласию».

Местные старейшины получили от меня грамотки. Типа: проживают по месту прописки — не трогать. Воевода Всеволжский.

Мытари Радила пришли, как всегда ходили, а тут — облом. Им суют грамотку и злорадно скалятся редкими зубами. «Всё, робяты — мы не ваши. У нас новые дояры завелися».

Гридни не стерпели, злорадных зубов — стало меньше, грамотку забрали. Но… Главный-то товар — мех — мои люди вытрясли. А новое, этой зимы — туземцы попрятали. В надежде на силу моих грамоток и умение читать Радиловых мытарей.

Городецкие начали искать. Как-как?! — Пытками! Туземцы немедленно разбежались по лесам. Кого-то поймали и утащили в Городец, селения разгромили.

Парочка из предводителей лесовиков кинулась искать «правды и защиты». К лично известному им человеку. К самое большое впечатление произведшему — к Харальду Чернозубому.

Бюрократии туземцы не понимают — только личную ответственность.

— Ты нам обещал. Что будет тишь, гладь и благорастворение. Тебе и отвечать.

Харальд, как раз, беседовал с Точильщиком. Или — наоборот? В смысле: кто с кем беседовал.

Что «людей Сигурда» пасут плотно — понятно? Но у Точильщика есть ещё интерес именно к «исходникам».

«Гора с горой не сходятся, а человек с человеком…» — давняя мудрость.

Конечно, Гданьск — не ближний свет. Но, ведь, и не «тот свет» — караваны туда ходят. И возвращаются.

Вот так, все вместе, они ко мне и явились.

Глава 476

— Ясно. Бери толмача и… сними с кугураков показания. Что да как городецкие делали и говорили. Идите. Стой! Шкуры… факеншит! К скорнякам пусть оттащат. А ты, Харальд, садись и рассказывай. Что понял из дел Городецких и немель-тукымских.

Тема дележа данников… ну просто в зубах навязла! Постоянная причина раздора между владетелями. Про Олега Вещего, сгонявшего хазар с северян — я уже… Через сотню лет русский князь из Герцике на Двине будет делить с немцами из Риги земгалов и латгалов — кому с них дань брать. Да и разборки «братков» в 90-е — из той же серии.

«Это наша корова и мы будем её доить».

Если бы дело было в деньгах, в шкурках, или там, кадях мёда — я бы попытался разойтись мирно. Но люди Радила случайно или осознанно допустили три ошибки.

Они рвали и топтали мои грамотки. Плевались в них. Даже подтереться пытались.

«Жестяная бумага» — не лучший материал для такого дела. Но попытка была. Я не хан Ахмет из Великой Орды, а десятник городецких мытарей не тянет на Ивана Васильевича Третьего, которого тоже Грозным прозывали. Но с «басмой лица моего» надлежит обращаться вежливо. Про символизм в дипломатии — я уже…

Конечно, доносчики могут врать. Или, вернее, преувеличивать. По всякому, подходящему, по их мнению, поводу.

То есть — не по всякому.

В Городце археологи найдут железное писало, в тукымах — навыка обращения с текстовыми документами нет. Лесовики просто не в курсе — какую бы гадость про письменность придумать.

Попытка подтереться бумагой свидетельствует о высоком уровне письменной культуры, о обширном опыте работы с литературными источниками. И о редкостном взлёте фантазии: ни писчей, ни, тем более — туалетной бумаги — в этих местах нет. Туалетной — в этом мире никто, кроме китайского императора, не видел и не применял.

Писалом (стилосом) процарапывают по бересте. Бересту для сортирных целей — не используют. Ею в богатых усадьбах дворы для чистоты выстилают. Чувствуете разницу? В требуемой мягкости и износоустойчивости?