Стриптизерша

Он останавливается и поворачивается:

— Что? Что нет?

— Я не могу.

— Грей, о чем ты говоришь? — он сердито смотрит на меня.

— Я не могу с тобой работать. Я просто не могу.

— А мне казалось, что тебе придется, если хочешь закончить интернатуру, — он почесывает нижнюю челюсть. — Не знаю, чего ты там так боишься. Несмотря на мою репутацию, я не так уж и ужасен.

Я качаю головой:

— Дело не в этом.

— Тогда в чем? Объясни.

— Ты не поймешь. Ты не сможешь понять.

— Ты бы удивилась, узнав, как много я могу понять, — говорит Доусон. Его глаза пристально смотрят на меня, так и призывая меня отвести от них взгляд, но я, конечно, не в силах.

— Думаешь, ты первая, кто танцевал стриптиз в колледже? Ты потрясающе танцуешь, Грей. Ты должна это признать. Это не должно определять тебя.

— Но оно определяет.

— Ну, тогда это твоя проблема. Ты собираешься разрушить свою карьеру, не успев ее начать? Серьезно? Если это так важно, я никому не расскажу. И я поговорю с Арманом, чтобы он тоже тебя не выдал. Адам и Нейт были под кайфом, и я сомневаюсь, что они вообще тебя заметили. Просто приходи завтра на работу.

— Пожалуйста... уходи, — я готова расплакаться, едва сдерживая слезы.

Доусон медленно качает головой, будто он в замешательстве и раздражен.

— Черт с тобой, Грей. Просто позволь мне...

— Позволить что? Что ты сделаешь? Изменишь реальность?

Он гневно вздыхает:

— Ладно. Пусть будет так, — он поворачивается к двери и кладет ладонь на ручку, и вдруг останавливается, будто что-то вспомнил. Вытащив набор ключей из кармана, он двумя шагами пересекает комнату, берет мою руку и кладет в нее ключи.

— Вот. Тебе больше не придется ходить пешком.

Я смотрю вниз и вижу эмблему «лэнд ровера» на ключе, завернутом в черный чехол с зеленой надписью.

— Что? Я не могу... я хочу сказать... что?

— Это мой «ровер». Он стоит здесь на парковке. Это ключи. Я хочу, чтобы ты на нем ездила.

— Но... нет. Я имею в виду, ты меня даже не знаешь. Мы встречались два раза. Я не могу брать у тебя машину.

— Можешь. И будешь. Ты мой ассистент, значит, делаешь то, что я говорю. Твоя работа — делать меня счастливым. Так что води мою машину.

— Но... если я разобью ее?

Он смеется:

— Детка, я Доусон Келлор. Я куплю еще десяток с помощью дебетовой карты. Мне плевать, разобьешь ли ты ее, только если с тобой будет все в порядке.

— У тебя дебетовая карточка? — спрашиваю я. Как-то это банально для знаменитости уровня Доусона.

Похоже, он озадачен.

— У меня есть счет в банке, поэтому да, у меня есть дебетовая карта. Еще у меня есть кредитные карты. И права, — его голос дразнит. — Знаешь, что еще? Я парень. Я ссу и не попадаю в унитаз. Я ем чизбургеры. Я смотрю бейсбол и пью пиво.

Я смотрю на него во все глаза:

— Это не то... я хочу сказать... я не...

Он смеется и проводит пальцем по моей брови:

— Расслабься. Я шучу. Я хочу сказать, я обычный человек.

— Не совсем. Ты сам только что сказал. Ты — Доусон Келлор.

— И это тебя пугает? — он подходит ближе, его рот в паре сантиметров от моего, я чувствую его дыхание на щеке, а его глаза сверлят мои.

Он мог бы щелкнуть пальцами, и любая женщина в мире помчалась бы делать все, что он только захочет. И вот он здесь, в моей грязной общажной комнатке, ведет себя так, будто я ему нравлюсь, будто он увидел во мне что-то особенное, кроме того, что я симпатичная. Это не тщеславие, это просто правда о том, кто я есть. Я не такая девушка, к каким он привык. Я не девушка из Лос-Анджелеса. Я не актриса, или сексуальная девушка, уверенная в себе. Я потерянная, запутавшаяся провинциалка.

А он — бог Голливуда.

У него лицо Каина Райли, главного героя трилогии «Знак ада», серии паранормально-романтических книг, побивших рекорды продаж «Гарри Поттера» и «Сумерек». Эти фильмы сделали карьеру Доусона. Его лицо теперь на обложках книг. На студии «Universal» есть аттракцион «Знак ада», весь покрытый изображениями с Доусоном. Есть игрушки с его лицом, фан-клубы и костюмы для косплея, пародии и скетчи в шоу «Субботним вечером в прямом эфире», высмеивающие его.

Он изобразил Каина мрачно-сексуальным, чем-то средним между Джеймсом Бондом и Бэтменом. Женщины сходят с ума от фантазий о Каине Райли. Еще более знаменитым Доусона делает то, что он подражает своему персонажу в реальной жизни. Женщины сходят с ума не просто от Райли, вымышленного человека, но от Доусона Келлора, реального и дикого, молодого, сексуального, беззаботного плейбоя, владеющего большими богатствами, чем сам Бог.