Стритрейсеры: ночь – это наш день

Почти год назад ночью на Ленинском проспекте Бэха ехала с друзьями на «Порше Кайенне» повеселиться. «Порш» вылетел на встречную полосу и столкнулась лоб в лоб с «Мерседесом» S-класса. Водители «Мерседеса» и «Порша» погибли на месте, пассажир «Порша» от неожиданного столкновения вылетел через лобовое стекло. Ремень безопасности у него, разумеется, пристёгнут не был.

Руслану Клюеву, сидевшему на заднем сиденье справа от Норы, защемило ногу так, что прибывшие спасатели извлекали то, что от неё осталось, с помощью «болгарки».

Самое безопасное место в транспорте – позади водителя, потому что, пытаясь уйти от столкновения, он интуитивно подставляет под удар правую сторону. Багумян сидела за водителем. Наверное, это было решающим обстоятельством, по которому она не только осталась жива, но и не стала инвалидом.

Во время удара Бэха налетела грудью на водительское сиденье. Врачи «Скорой помощи» доставали её из салона уже без сознания, вначале решив, что достают труп. Операция длилась несколько часов., потом кома.

Родственники и друзья уже оплакивали девушку, посчитав, что в лучшем случае она останется «овощем» на всю жизнь. Но Бэха выкарабкалась. Она долго восстанавливалась и сделала первую операцию по изменению внешности.

Возможно, после того случая в её сознании произошёл сдвиг: Нора Багумян потеряла страх, теперь она не боялась никого и ничего. Создавалось впечатление, что жуткая авария с двумя трупами и длительное пребывание без сознания сорвали какую-то важную резьбу в её натуре. Когда Нора оказывалась за рулём, её будто что-то тянуло в воронку скорости.

Она не упивалась скоростью, не испытывала удовольствия от опасности и не наслаждалась своим умением управлять машиной. Эти ощущения обычного человека к ней уже не относились. За рулём была словно не она, и только снизив скорость до ста – ста двадцати километров в час, она будто приходила в себя от странного состояния, похожего на сон.

На гонках она себе не принадлежала. Ей казалось, что кто-то другой её руками ведёт «БМВ», и ведёт уверенно, легко, так что Нора даже успокаивалась, предав себя в руки опытному пилоту. А когда в душе появляется такая уверенность, из неё уходит страх.

Конечно, Багумян понимала, что, возможно, эти игры могут закончится смертью – своей или чужой. Но как только она ощущала втягивающую её воронку скорости, эти мысли улетучивались. Это состояние было сродни наркотику, и с каждой ночной гонкой её зависимость от него возрастала. Реальная жизнь, родители, университет, отдых за границей, – всё отодвигалось назад, и существовала только она и притягивавшая, порабощающая её дорога.

Макс отстал. Впереди показались огни финиша и встречавшая её ликующая толпа горланящих болельщиков. Нора затормозила, вывела машину на обочину и вылезла из салона.

Через несколько мгновений подкатил и Макс. С его лица струился пот, губы побелели.

– Дура сумасшедшая! – прошептал он охрипшим голосом. – Убийца!

Руки Фролова дрожали. Чтобы спрятать дрожь, он засунул их в карманы джинсов и, покачиваясь, будто пьяный, пошёл в сторону леса. Там он сел на траву, положил голову на скрещенные на коленях руки и затих. Его продолжало колотить.

– Точно, придурок! – констатировала Нора, глядя на Макса. – Наверное, и штаны намочил. Гонщик!

Бэха плюнула в придорожную пыль, поздравления от зрителей сыпались на неё со всех сторон.

– Что с тобой? – остановил Фролова Макар Константинов.

– Сейчас был мой заезд, – ответил тот.

– И что?

– С Норой, – добавил Макс.

Макар бросил взгляд в сторону Багумян, открывавшей банку «Пепси».

– Были проблемы? – поинтересовался Константинов у Фролова.

– Ну как? – отвёл глаза тот. – Не всё получилось гладко.

– Я понял, – тихо сказал Макар. – Значит, Нора опять взялась за своё! Ну, Кузнецов!

Константинов с силой оттолкнул Макса и широким шагом направился к своей машине. В первый же перерыв между заездами он отправился на линию старта.

Анжела сделала музыку громче. На волне радиостанции бойкий ведущий расхваливал очередную певицу со странным псевдонимом. Диджей оттарабанил в эфир очередную бессмысленную тираду. Анжела не стала дожидаться от новой исполнительницы песенного шедевра, и переключилась на другую волну., на которой звучал джаз.

Машина вырулила на МКАД и влилась в автомобильный поток. Москва засыпала, но здесь, на кольцевой дороге, это не чувствовалось. Впереди, сменяя друг друга, маячили красные огни других автомобилей, изредка помигивая стоп-сигналами. Светящейся рекой лился встречный поток машин. Время от времени огни яркими ручейками утекали от него на ведущие в город дорожные развязки, эстакады и улицы.

Справа от МКАДа чернотой зияла будто застывшая во мраке промзона, а за ней блистала проспектами и разноцветными сигналами светофоров столица.

Проехав несколько километров по МКАДу, Анжела свернула на загородное шоссе, огней по обеим сторонам дороги становилось меньше. Миновав железнодорожный переезд, Воропаева проехала посёлок с красовавшимся на рекламном щите указателем «Шиномонтаж», и снова углубилась в сумерки. По обеим сторонам шоссе встал лес.