Строгий адвокат по вызову

– Карпов! – Взорвался я. – Ты же знаешь – лестью от меня ничего не добиться! Давай, рассказывай, как ты с Ариной провалился?

– Как, как… – Иван Карпов, мой сокурсник, друг моей шальной молодости и ленивая скотина по совместительству, понял, что я от него не отстану.

Он-то хорошо знал, чего от меня ждать. И чего не ждать. Например, жалости ждать совершенно бесполезно, а вот настойчивости, докрученной до уровня сталкерства и пропиливающей мозг как человек-сосед по утрам в воскресенье – этого ждать можно и нужно.

Если я за что-то взялся – я уже не слезу.

– Рассказывай! – Потребовал я, устраиваясь поудобнее на диване и с некоторым злорадством наблюдая, как Иван отлепляет себя от подушки и встает. Потом, правда, его качнуло и я против своей воли узнал, что спит он голым. – Карпов!

– Чо? – Ощерился он. – А! Ща!

Сначала он дополз до кофеварки и только потом надел трусы.

Я не мог поспорить с его приоритетами.

– Ну, короче… – Иван дождался только первых капель, пролившихся из кофеварки в крошечную чашечку, вылил их в пасть, вернул чашечку на месте и только тогда продолжил. – Ты предупредил, что твоя Ариша скромняша, ну я и позвал ее в театр для начала.

– В театр?! – изумился я.

– Ну да, – пожал он плечами. – А что? Девки это любят.

– В Большой, надеюсь?

– Как ты догадался? – Нахмурился он.

– На балет? В оперу? Зачем останаливаться на театре! – Закатил я глаза. – Почему не в планетарий? Не на лекцию по русской экспериментальной литературе?

– Туда тоже позвал… – невнятно пробормотал Иван, выливая в себя еще несколько капель кофе.

– То есть, – уточнил я. – Ты выгуливал Арину по театрам и планетариям… – и угрожающе замолчал.

– На лекцию еще ходили в музей Рериха. Про терменвокс, – похвастался Иван.

– Ага. – Кивнул я. – Карпов. Один вопрос. Ты дурак?

– Да вроде нет. Коэффициент интеллекта сто тридцать шесть.

– У меня сто сорок, – поделился я. – Но откуда тогда такая впечатляющая разница в методах? Может, ты девственник и в этом все дело?

– Мельников! – Взвился тот. – Базар-то фильтруй! Хера ли девственник?

– Вот и я думаю. Помню наши загулы в общаге – ты ж нормальный чувак был!

– Гы! – Оживился Иван. – Помнишь под новый год лежим, курим, а девчонки нам под одеялом сосут? И ты такой – пойдем пожрем?

– Ага, а ты – кончим и пойдем, – вспомнил я. – Хорошо было… – но тут же стряхнул с себя пыльцу ностальгии. – Так что изменилось, Карпов? Ты чего, девчонку не можешь закадрить?

– Ты сказал – хо-ро-ша-я девушка, – по слогам, как идиоту, попытался втолковать Иван.

Сдается мне, мы оба в тот момент считали друг друга идиотами.

– Я сказал – охуенная! Что ее надо хватать и…

– Ну я и… – он вынул из кофеварки наконец наполнившуюся чашку. – Обаял. Наверное.

– Обаял… – покачал я головой. – Ты ее в загс должен был тащить или в постель, Карпов?

– Ну…

– Идиот… – отбил я ладонью лицо.

Но Иван вдруг встряхнулся, подхватил со стола пачку сигарет, выщелкнул одну и устроил телефон на столе. Прикурил, отпивая кофе маленькими глоточками.

– Так ты действительно этого хотел? – Спросил он вдруг серьезно, а не лениво-расслабленно, как до сих пор со мной общался.

– А ты как думал?!

– Я думал, что это твоя баба, которую надо развлекать, но руками не трогать.

– И не трогал, как хороший мальчик?

– Ну почему… – он выпустил колечко дыма изо рта, потом второе, примерившись так, чтобы оно залетело в первое и только потом продолжил. – Трогал. Мы не только по театрам ходили. Если что.

– Реально? Ну давай тогда, расскажи нормально.

Правда, меня чем-то напряг жесткий блеск в его глазах.

Не был Иван тем разгвоздяем, каким сейчас пытался показаться.

Это второе, что меня напрягло.

А третье…

– Ну мы сначала сходили кое-куда потанцевать, знаешь, расслабиться, коктейльчиками закинуться. После театра, – ухмыльнулся он так, словно мы были сообщниками. С института уже не были, но я примерно представлял, что там за «коктейльчики». – А потом в тот ресторанчик с маленькими кабинетами, про который ты мне рассказывал. Где еще столы прозрачные.

А вот тут я его ухмылку понял на все двести процентов. Там такой секрет – раззадориваешь девочку на почти безобидные игры под столом. Либо ты ей пальцами под юбочку лезешь, либо она тебе ладонью в ширинку – и тут приходит официант и забирает поднос, на котором приносил закуски. А там – опа! – столешница стеклянная и его взгляду открываются все ваши шалости. Девчонкам крышу сносит напрочь! Кто краснеет, кто прям рыдает от стыда, а кто заводится так, что с трудом получается обуздать, чтобы она прямо там на тебя не запрыгивала.

Интересно, Арина у нас какой разновидности стесняша? Она так мило смущалась в нашу первую встречу, но вдруг я разбудил ее чертей в тихом омуте?

– Твоя держалась! – Ответил на незаданный вопрос Иван. – Руку, правда, сразу убрала и почти не покраснела, зато потом, когда мы ко мне поднимались…

Руку, значит, убрала. Надо думать, сначала она этой рукой полезла проверять…

Ладно, я же этого и хотел?

– …поднимаемся ко мне на пятый пешком, ну я ее и спрашиваю, знаешь, мол, песенку: «Ты пахнешь мятой в футболочке помятой…»

– Я не знаю, – нахмурился я.