Строгий каратель (СИ)

Ведь все, что происходит с ней, — моя вина. Все из-за моего присутствия в ее жизни. Если бы я тогда не связался с ней, ничего бы такого не было, и ей не пришлось бы испытывать все те муки. Не знаю, чем я руководствовался в тот момент, когда решил связаться с этой Непризнанной.

— Лю… Люцифер… Я… — запинается. Хватает ртом воздух, не решаясь сказать что-то внятное. Но я и не буду требовать. Это было бы неправильно с моей стороны. Сейчас в наших жизнях, а в особенности в ее, происходит невероятная хрень, несущая за собой неопределенного рода последствия.

— Тсс, — подношу указательный палец к ее пухлым и таким манящим губам, — Не переживай. Все потом.

— Но, Люцифер! Я же должна… — она вскакивает на ноги, ментально заставляя меня сделать то же самое.

— Ты никому ничего не должна. А тем более мне, Вики.

Не вижу в ее глазах спокойствия и удовлетворения после этих слов. Лишь решительность и удивление. Конечно, я бы отреагировал также. Хотя откуда мне знать?

Она стоит передо мной, такая красивая, с растрепанными волосами, которые всегда пахнут морем. Стоит и заламывает руки, в отчаянной попытке сгенерировать мысль. Моя самая родная и прекрасная. Моя Вики. Луч света в моем темном мире.

Она подбегает и запрыгивает на меня, обвивая мой торс своими ногами. Поддерживая одной рукой ее тонкую талию, а другой ее упругие ягодицы, смотрю в синие глаза, заставляющие мое ледяное сердце таять. Ледяное сердце дитя Ада. Интересно, правда?

Запустив свои тонкие пальцы в мои волосы, она притягивает меня к себе за затылок и целует. Я с жадностью оттягиваю ее нижнюю губу на себя. Поглаживая ее спину, чувствую как она выгибается, и трется своим животиком о мой торс. Чертовка решила соблазнить меня.

Но сейчас что-то не хочется.

— У меня дежавю, Уокер, — произношу ей прямиком в губы. Она улыбается, но целовать не прекращает.

— Доведем твое дежавю до конца, значит.

Я прекрасно понял о чем она, но мне почему-то не хотелось заходить дальше поцелуев. Не хочется как-либо опошлять такой момент.

Что со мной?

— Не спеши, — я медленно опускаю ее на траву, улавливая еле слышимый вздох разочарования. — Все будет, но потом.

Взяв ее руки в свои ладони, смотрю прямо в ее глаза:

— Послушай меня внимательно, Вики, и не перебивай, — она кивнула головой. — Я тебя никогда не предавал и не предам. Дороже тебя у меня никого нет. Пойми это и вспоминай эти слова в моменты, когда будет казаться наоборот. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить ужасные пытки в Аду. Я каждый раз морально умирал, когда слышал твои крики, — после этих слов я заметил, что в ее глазах застыли слезы.

Нет, пожалуйста, только не это. Терпеть не могу слезы. Аккуратно вытираю с ее щеки тыльной стороной ладони мокрую дорожку. Она чуть прикрывает глаза и тихо шмыгает носом.

— Больше ты не испытаешь ничего подобного. Больше тебе не придется страдать.

Протянув свои руки ко мне, она порывисто начинает обнимать меня, уткнувшись носом мне в грудь. Положив руку ей на голову, глажу ее мягкие шелковистые волосы.

Мое самое ценное сокровище.

— А что насчет твоего отца, Люцифер? — спрашивает, подняв на меня лицо, которое в свете заходящего солнца выглядит еще красивее.

— Не знаю точно, но он планирует визит к Господу. Сказал, что хочет поговорить о перераспределении полномочий.

— О каких полномочиях идет речь?

— Отцу не нравится, что Небеса не считаются с Адом. Например, на различных заседаниях, судах и прочих скучных собраниях, где вершится судьба человечества и Равновесия, в большинстве присутствуют ангелы, демонов совсем мало. Иногда нас не удосуживаются даже поставить в известность, — на моих скулах заиграли желваки. В этой ситуации ангелы действительно ведут себя дерьмово. Но зная отца… Одним разговором не обойдется. Он бесится, что не правит всеми мирами, как это делает Господь. Ему нужна абсолютная власть. На земле это называется тоталитаризмом, вроде бы. Вот отец и замышляет что-то подобное.

Власть — это плащ, который мы находим слишком широким на чужих плечах и слишком тесным на наших.

— И как он думает это исправить?

— Он не особо-то посвящает меня в свои планы и дела. Надо выведать побольше информации, если он, конечно, даст мне ее. Но я что-нибудь придумаю и дам тебе знать.

Небо играло розовыми красками, на море был абсолютный штиль. Невероятное спокойствие природы было совсем противоположно моему угнетенному состоянию.

— А что по поводу твоей матери? Как у вас обстоят дела?

Отстранившись от меня, Вики подходит к самому краю обрыва и садится, свесив ноги в пустоту. Я делаю то же самое.

Глубоко вздохнув, она начала говорить, смотря при этом на все, что угодно, но не на меня:

— Ты сам помнишь, что она мне говорила во время нашей с ней последней встречи. В моей душе начинает созревать ураган. Боюсь, чтобы меня не прорвало. Но сама я не знаю, что делать. Всё так запутанно и неясно. Покрыто дымкой таинственности и недоговаривания. Ребекка мне тогда сказала лишь то, что Сатана хочет свергнуть Создателя. А толку от этой информации? — наконец она решается посмотреть на меня.

— Тебе придется вновь связаться с ней.

— Знаю.