Стройки Империи

— Да никаких, просто он странный какой-то…

— То-есть, паспорт вызвал у вас подозрения, не имеющие определенных оснований… Скажите, вы хорошо помните свой паспорт, выданный бежицким ОВД два дня назад?

— Я не помню, чтобы мне два дня назад паспорт выдавали.

— Тогда все правильно, — произнес Корин тоном разъяснения материала ученику, — то, что вы не помните этого, полностью соответствует ранее данным вами показаниям.

— Но они же тоже… Когда выдавали справку, они же не сказали, что мне там паспорт выдавали. Возможно, я перестраховываюсь, но это показалось мне странным.

— Ну что ж, бывает. Да, врач предупредил меня, что вам нежелательно часто волноваться. Нашелся документ, и слава богу.

"Ни черта не понять, но, похоже, это ими же и санкционировано."

— Простите. Я, наверно, стал чересчур подозрителен.

— Нет, что вы обратились — это правильно, это хорошо. Тем более, после того, что случилось. Так бы каждый человек сделал. Поэтому, возникнут какие-то подозрения — всегда звоните, обращайтесь.

— Вам на какой этаж?

Темноволосая девушка с кипой распечаток под мышкой надавила на кнопку "2". Двери лифта закрылись.

"Значит, в ГУГБ решили легендировать меня, как Виктора Еремина, потому что я представляю интерес для Москвы. Не разъясняют — значит, исходят из того, что я или действительно потерял память, или буду этого придерживаться. Быстрые поиски ничего не дали, будет долгая проверка. Интересно, здесь в Брянске есть десятилетний школьник Виктор? Наверное, но десятилетние школьники в поле зрения ГУГБ не попадают. Самого себя или родителей здесь лучше не искать, мало ли какие для них неприятности…"

Двери лифта со вздохом растворились. Свернув в знакомый коридор, Виктор увидел, что с противоположного конца навстречу ему торопится Вочинников. Они поравнялись с дверями сектора почти одновременно; в этот самый момент дверь распахнулась, и из нее выскочил Петросов.

— Леонид Викторович? — широко улыбнулся он, протягивая руку журналисту. — А мы вас ждем. У нас в КБ из такого солидного издания первый раз, так что давайте сейчас пройдем к руководству, и подробно расскажем о событии.

— А… — растерянно начал журналист, показывая на Виктора.

— Его сейчас ждут. Виктор Сергеевич, там Штевнер с очень срочным делом к вам. А вам, Леонид Викторович, сейчас все расскажем, — и Петросов буквально потащил Вочинникова по коридору в сторону приемной шефа.

Штевнер оказался рослым жизнерадостным брюнетом с курчавыми волосами, чуть тронутыми проседью. При виде Виктора он вскочил со стула, энергично потряс руку и тут же раскрыл на петросовском столе коричневую папку.

— Вот, — торжественно произнес он. — Надо только подписать.

— Что это? — с подозрением спросил Виктор.

— Рацухи. Ваши. Вот ручка. Вот галочки карандашом, где ставить.

Виктор перевернул несколько листов. Это были все его идеи по "Карне", превращенные в десяток рацпредложений.

— Слушайте, давайте я изучу…

— Пролистайте, если хотите убедиться, что это не смертный приговор, и подписывайте. Все уже оформлено.

— Но как же…

— Виктор Сергеевич, вы хотите премию в эту получку?

— Не откажусь.

— И соавторы ваши хотят. И БРИЗ хочет премию за перевыполнение соцобязательств по числу поданных за месяц. И это надо сейчас показать Майе Андреевне, чтобы видела, что мы не липу подсовываем. Если что не так, можете меня потом из окна выбросить.

Коллектив захихикал. Виктор с мысленным вздохом отвинтил колпачок и начал ставить росписи. Штевнер собрал бумаги в портфель, помахал рукой девушкам и покинул сектор пружинистой походкой под доносившиеся из лаборатории хриплые вопли группы "Дорс".

"Похоже, Джим Моррисон и тут зашибает", подумал Виктор и обрадованно вздохнул, когда тягучую композицию сменили звуки попсового шведского квартета, из которого Ульф Вальберг позднее переберется в "Сикрет Сервис". Если, конечно, современный читатель представляет себе, кто это и что это.

Кроме самого пьезодвигателя, где Виктор надеялся действовать методом "грубой силы", то-есть, применить пьезоэлементы и детали самых больших размеров, которые еще могут влезть в корпус, механизм особых проблем не вызывал.

"Кассету будем базировать по стойкам", подумал он. "Это концепт, пусть лучше на токарном обработают…"

Прекрасное начало заклепочного отступления (действительно, чем АИ-магнитофоны хуже АИ-танков?) было убито на взлете высоким голосом Лары.

— Неужели этот гонконгский грипп такой жуткий, что от него умирают?

— Наши вообще думали, что это американское бактериологическое оружие. У Нади там родственник в Китае на юго-востоке в каком-то медицинском филиале работает, говорит — с пятьдесят седьмого такого не видели.

— Хорошо дружить с Китаем, хоть раньше тревогу забили.

— Да ладно, чего говорить, от гонконгского всем сделали.

"От гонконгского… А у меня-то от другого! Поликлиника НТЦ еще работает?"

На этот раз он не дождался лифта, и рванул прямо вниз по узкой лестнице вокруг шахты.

В поликлинике было тихо, свободно и пахло хлоркой. Пожилая уборщица водила тряпкой по зеленому релину. В кабинете терапевта горел свет.

— Извините, можно? Я насчет прививок от гриппа.