Стройки Империи (СИ)

Через несколько минут в авоське Виктора оказались две пестрые коробки со знакомыми названиями - "Лотос" для цветного белья и "Новость" для шерсти и синтетики. И еще он узнал, что в экономах обязательно должна быть комната со стиральной машиной, "а если не будет, в ЖКО жалуйтесь".

На время готовки Виктор включил динамик - послушать новости. Но не было ни музыки, ни новостей - эфирное время в это воскресное утро было отдано чему-то вроде ток-шоу под знакомым названием "Человек и закон". Обсуждали резонансные дела.

Первым делом месяца, возмутившим всю советскую общественность шестьдесят восьмого, было убийство таксиста в Ленинграде. Молодому пацану не хватило рассчитаться в ресторане, он пошел, заколол заточкой таксиста и забрал выручку, триста рублей местными. Причем пацан был даже не слишком пьян - грамотно замел следы, спрятал труп, перегнал машину в другое место, и спокойно вернулся в ресторан догуливать с друзьями.

Судя по разгоревшимся страстям в студии, наглые мажоры в этом Союзе были редкостью, как мамонты в вечной мерзлоте. Какой-то психолог в студии даже пытался доказывать, что убийство - результат постоянного психологического подавления тяги к роскошной жизни. И что если бы пацан мог ездить на роскошной машине, он бы за тридцатку в переводе на наши советские никого бы не прирезал, а начинал бы с тысячи. На психолога зашикали и назвали такое предположение несовместимым с советской моралью.

"Черта с два", подумал Виктор. "Такие и за червонец пришьют."

- Следующей темой нашего разговора, - продолжал ведущий, - будут преступления, для которых нет срока давности. На днях нашими органами госбезопасности найдена и арестована по обвинению в особо тяжких преступлениях пособница немецких оккупантов, женщина-палач Антонина Макарова...

Виктор насторожился.

- Пока у нас нет возможностей раскрыть нашим слушателям детали оперативно-розыскных мероприятий, позволивших выйти на след преступницы. Поговорим сейчас о составе преступления, о тех кровавых злодеяниях, которые творились во времена так называемого "локотского самоуправления" под началом изменников Родины Каминского и Воскобойника, поговорим о тысячах жертв фашистского режима, пытавшегося лицемерно прикрыть зверские убийства и массовые казни "полицейской республикой"...

О преступлениях "бригады Каминского" Виктор знал. Накопившееся белье он сложил в таз, а не в матерчатую авоську; он сделал это машинально, по старой памяти, и только потом вспомнил, что в таз в эти времена белье складывали, потому что оно после отжима мокрое.

- Стиральная машина? - удивилась комендантша, которую он застал в красном уголке у телевизора и со спицами. - Она у нас есть, только не фунциклирует.

- Сломалась?

- Да что вы! - На лице Евдокии Кузминичны расплылась улыбка. - Новая стиральная машина. Под нее специально подводку сделали, и комнату отвели, как постановление вышло. А машину-то с завода привезли позже и поставили, но не подключили. Повода не было.

- Никто не обращался? Жильцы не знают?

- Как не знают? - обидчиво ответила комендантша. - Я объявления по всем этажам вывесила, а они не идут. Экономят, по привычке в тазах стирают, чтобы в счет не входило. А если никто не обращается, так и вызывать мастера смысла нету, я так думаю. Может, посмотрите? Я, смотрю, вы уже так настроены.

За белой оргалитовой дверью, среди кафеля, окаймлявшего пространство комнатки только до половины высоты, Виктора ждала метровая металлическая тумба, в бумажной обертке, окованная нестругаными сосновыми рейками, чтобы не поцарапать, и повязанная длинными колбасками из бурой мешковины, набитыми ватой. Сзади послышалось позвякивание: Евдокия Кузминична положила на пол ящик с инструментами, старый, с деревянной ручкой.

- А вот, может, что понадобится.

Виктор оглядел комнату. На стене виднелась брутальная заводская розетка с заземлением и крышкой, водопроводный кран с трубой, и у раковины ниже капронового колена торчал вверх и вбок отросток с крышкой - для сливного шланга. На обратной стороны двери он увидел самодельный плакат с огромной стиралкой, похожей на помесь робота из "Звездных войн" с первой ступенью ракеты "Союз". Синими рублеными буквами было выведено:

"Закроем народу дорогу к корыту,

Машина - вот символ советского быта!"

- Посмотрим...

Крепкие, загнутые гвозди со скрипом вылезали из дерева. Машина освобождалась от тары, словно древняя статуя с острова Пасхи от вековых песчаных наносов. Она и была похожа на идол с острова Пасхи - круглые ручки переключателей напоминали глаза, а между ними под грубыми листами оберточной бумаги оказалась впадина, чем-то похожая на огромный плоский нос. Сверху этого носа красовалась надпись "Медея", и Виктору сразу вспомнился полевой синтезатор "Мидас" из бессмертного произведения Стругацких.

- А как же она стирает? - удивился Виктор, когда сокровище полностью предстало перед его глазами. Ни люка, ни крышки сверху на агрегате не наблюдалось.

- Да запросто, - произнесла Евдокия Кузминична. - Я в экономе на Крахтовской видела.