Стройотряд уходит в небо

Деревенское кладбище место особого почитания и трепета не только местных жителей, но случайных прохожих, путешественников, туристов, когда-то разбойников и лихих людей которые проездом оказались в этих глухих, но прекрасных своей первобытной красотой живописных местах. По устоявшейся традиции здешних жителей, гостей всегда приглашали посмотреть достопримечательности края: таежный лес, горы покрытые снегом и редким кустарником, бурную речку с мутной водой, в которой водилась щука, форель, заходил осетр. Когда же волею судьбы путешественники оказывались рядом с местным кладбищем, место отнюдь не веселое и не привлекательное, но почему то всегда вызывающие нездоровое любопытство у человека, то обращали внимание на странную могилку в самом конце.

Людям свойственно, при виде мест вечного упокоения, будь то могила Наполеона, городское кладбище или деревенский погост, всегда с интересом рассматривать могилы; хорошо ухоженные, со свежими цветами в горшочках; старые, заброшенные сплошь заросшие травой и бурьяном; свежевырытые ямы, недавно похороненные, пока, что ещё без деревянных крестов. Страх перед таинством ангела смерти и погребальными обрядами идущими из самой глубины веков, заставляет тебя с уважением относиться ко всему, что связано с человеческой кончиной.

На самом краю кладбища, в углу, за проржавелой оградой небольшое захоронение без могильной плиты, где никогда ничего не росло. Подходящий поближе к захоронению замечал, что тут стоит такая гробовая тишина, что слышалось трение волос на голове об собственный череп. Здесь находилась могила местной колдуньи.

Её знали все за сотни километров в округе, одни боялись как огня, другие ходили лечится к ней, третьи ненавидели и называли за глаза старой ведьмой. Такое отношение к ней местных людей её мало смущало, поговаривали будто родители этой женщины были из ссыльных цыган.

Каждое утро, у крыльца её дома началось с очереди на приём. Денег она принципиально не брала, поэтому ей несли, что попало — яица, хлеб, лук, самогон — которым она впоследствии растирала больные места или ставила компресс. Носила она чёрную косынку, которую не снимала даже дома, одета в простое старушечье платье тёмных тонов, всегда чистое, выглаженное, лицо обтянуто смуглой кожей, не живое, покрытое глубокими морщинами, но с приятными чертами лица и лишь только от глубоко сидевших серо-водянистых рыбьих глаз, исходила загадочная энергия приводившая в трепет даже самых искушённых скептиков с нигилистами, не верящих в сверхъестественное. Никто не знал её настоящего имени ни возраста, люди между собой посмеиваясь называли за глаза бабка Ежка ай болит, а так при ней — доктор бабулечка. Ко всем своим прелестям, она была не очень словоохотливой, а если кто спрашивал у неё не в тему, например возраст или фамилию, то просто не отвечала, усмехаясь игнорировала.

Рассказывают, что как то раз в деревню заехал лейтенант из районой милиции на машине, высунув голову из раскрытого окна он спрашивал всех подряд как проехать к гражданке Кесаревой Б.Б. Бабульки со впавшими щеками переглядывались между собой и говорили, что у них отродясь таких не бывало. Лейтенант злобно тряс бумагой в воздухе, морщась словно живьём глотал речного угря, ничего не мог поделать с местными молчунами, досадно махнув рукой поехал дальше спрашивать. После недолгих скитаний и расспросов он остановился у подкосившегося плетня знахарки, держа бумагу в руке зашёл к ней в дом под любопытные взгляды соседей. Что там дальше произошло никто не знает, но вышел он от неё без фуражки и бумаги, встал на колени перед милицейским бобиком и начал ему целовать покрышки, потом на коленях три раза поклонился недоумевающим соседям и со словами: Мать моя — женщина, отец мой — капитан, жена моя полоумная, а сам я шарлатан! И укатил весело подпрыгивая на кочках в неизвестном направлении. Впоследствии многие утверждали, что видели того милиционера постригшегося в монахи, а другие что он спился и сшибает бутылки по мусоркам, сдает их, на деньги покупает пиво на опохмел. Любители поспорить уверяли, что сначала он спился, потом оказался в дурдоме, на лечение, доказывая врачам, будто он знаком с самим стариком Калининым. Трудно сказать, кто был прав, а кто нет, но то, что местные власти после этого случая, объезжали деревню за километр, была сущая правда.