Стройотряд уходит в небо

Доктор весь обмяк, руки нитями упали по бокам, старуха поддержала его обмякшее словно мешок туловище, чтобы он не упал, а он стал подниматься, оставляя своё тело сидеть на стуле.

Сначала потемнело, потом появилось тепло, затем свет и на душе стало жутко спокойно, он услышал голоса детей, взрослых из прошлого, которые чередовались один за другим. Послышался разговор отца с матерью, её рука ласково скользнула по голове, закрыла ему глаза. Всё исчезло.

Через небольшой промежуток времени, появилась музыка, он открыл глаза, родителей не оказалось, зато появились звуки, напоминающая вальс.

Он обнимал её за талию, на Штефансплац в самом сердце Вены. Звёзды словно огромные кляксы с картин Ван Гога, вокруг горят газовые фонари, с каждым движением в изумительном танце, подымаясь всё выше и выше вверх, вот уже они над городом. О, как он прекрасна Вена сверху, он никогда не был в Австрии но именно такими и представлял её себе, а она, кто эта женщина? Я тебя знаю? Где я тебя видел? Так ты похожа на старуху — знахарку, почему у тебя лицо в паутине морщин, горе ты моё?

Морщины стали медленно разглаживаться, появилось лицо молодой смуглой девушки бесподобной красоты, она широко улыбалась приближаясь трепетным телом все ближе и ближе, в вихре безумного танца, который уносил — всё выше и выше вверх….

Очнулся доктор дома, он лёжал в одежде на диване, рядом звенел разрываясь телефон, на полу валялся нераскрытый чемодан с которым он поехал в деревню. Он поднял трубку, голова странно трещала отдавая болью в затылке, никогда с ним раньше не было такого.

— Валя, Валентин Фёдорович, как доехали, вы так поспешно собрали свои вещи и не попрощавшись ушли, что мы стали беспокоится за вас, с вами все в порядке?

— Не беспокойтесь, я нормально доехал, всё хорошо и даже намереваюсь ещё раз посетить ваши места — начиная кое, что припоминать

— Конечно приезжайте, всегда будем рады — пробурчал голос в трубке.

Теперь оставшись один, он пытался осмыслить, что с ним произошло на самом деле, ему очень хотелось, поделится с кем нибудь о происшедшем, но так как был одинок и имел общительный характер, то конечно не удержался, рассказал на работе коллеге про отпуск у родственников, о посещением знахарки, опустив некоторые подробности и детали. Буквально, через через пару дней, вся больница шушукалась о нем. Несмотря на уважительное отношение к доктору со стороны персонала его похождения к знахарке все таки вызвал смех и иронию врачей, особенно много насмешек было со стороны главврача больницы. Этот худой, болезненного вида, жёлчный человек, которого мало кто любил, ценили только за знания и компетентность в работе. Как то раз после очередного обхода больных, идя по больничному коридору Валентин случайно подслушал, как за дверью лаборатории смеясь главврач говорил рентгенологу

— Представляешь люди с высшим медицинским образованием верят всяким шарлатанам, знахарям едут за тридевять земель для консультаций, я считаю это скандально

— Конечно, согласен с вами Вячеслав Константинович, странный тип конечно, а врач вроде ничего так.

Валентину очень захотелось зайти и сказать им пару слов, но подумав, он махнул рукой и пошёл дальше, ругая себя за свою наивность.

После встречи с знахаркой, в нем, что то произошло, надломилось, он перестал быть как раньше, даже симпатичная медсестра за которой он год ухаживал, отбил её у парня, тот обещал его убить при первой же возможности, перестала его интересовать, он отказался сходить с ней в цирк на билеты, купленные ещё месяц назад; сказал, что цирк теперь у него в голове. Ей стало плохо, подруги медсестры её успокаивали, поили водой и спиртом, уверяли, что все мужики одинаковые. Он же стал пить виски по вечерам, во время дежурства по ночам разбавлял спирт с водой в своём кабинете. Однажды не выдержав, после тяжких раздумий воскликнул-все! Решено еду к ней! Достаточно врать самому себе, ударив кулаком по столу — еду и прямо сейчас, с работы. Ни с кем, не попрощавшись, ничего не сказав, он сел в машину и укатил в деревню, обдумывая в дороге, что ей сказать и как объяснить, что хочет. В дороге его грызли сомнения; похоже я влюбился в старуху, хуже в колдунью, а может я сошёл с ума, слетел с катушек. Этот мир внутри и вокруг меня стал совсем другим, чужим, тот, что был раньше. Вокруг столько лести, вранья и ненависти с потребительской сущностью человечества, а внутри у меня пустота — которую не заполнить уже ничем и никогда, как в душу скипидаром.