Строматы

(150,1) Очевидно, что всякий подражающий (чему-либо) уже сформировал о нем определенное мнение или предварительное суждение. Ухватившись (за него), он зажигает старанием и образованием в своей душе искру, и это оказывается первоначальным толчком, который направляет по пути к знанию. (2) Напротив, не имеющий предварительного суждения о вещи не желает ее и не способен ухватить пользу, которая может из нее последовать. (3) Гностик подражает Господу и в пределах, достижимых для человеческой природы, приобретает некоторые качества, свойственные самому Господу и уподобляющие его Богу.

Правда в вещах и истинные суждения о вещах

Не обладающий знанием не в силах измерить (κανονιζειν) истину. (4) Только освободившись от всех предрассудков, можно судить о созерцательном знании. Истина проста и является, как говорят, единой для вещей умопостигаемых и чувственных. (5) Зная ее, мы в силах отличить, например, истинную живопись от вульгарной и духовную музыку от несдержанной. Истинная философия отличается от многочисленных «философий» и истинная красота от поддельной (το δεδολωμένον). (6) Имеется, следовательно, частично истинное, о котором говорится (κατηγορείται) как об истинном, и правда, открываемая различными способами в самих вещах (τήν αλήθειαν πολυπραγμονητέον), которая не сводится лишь к словесным утверждениям относительно них. (6) Истина о Боге – это не одна какая-либо вещь, но множество вещей. И поиск самого Бога отличается от исследований «о Боге». Вообще говоря, сущность вещи следует отличать от ее привходящих признаков.

(151,1) Утверждение, что господином всего является Бог, мне кажется достаточным. О «Господине всего» говорится здесь в абсолютном смысле (αυτοτελως), без всяких исключений. (2) В согласии с вышесказанным, следует различать две идеи истины: правда самой вещи и истинное утверждение относительно нее. Второе фактически сводится к красноречию и характерно для эллинских философов, первое же относится к самой вещи и именно этим смыслом интересуемся мы, варвары.

(3) Господь ведь не зря решил принять телесный облик. Это было сделано для того, чтобы никто из восхваляющих зримое и дивящихся красоте не отвернулся от сказанного и не обратился к тому, что следует оставить, лишая себя тем самым возможности постичь мир умопостигаемый. (4) Обратимся же не к словам, но к смыслу, содержащемуся в самих вещах.

Ограничивающие свое понимание [только словами][1487] и не стремящиеся к знанию не верят и Слову. Они подобны ворону, который подражает человеческой речи, не понимая смысла слов. Разумное же восприятие базируется на вере.

(5) Гомер говорит об «отце всех людей и богов», не зная кто таков этот отец и в каком смысле.[1488]

Вера – основание знания

(152,1) Брать вещи естественно для имеющего руки, обладающий здоровыми глазами видит свет. Аналогично, имеющий веру естественным путем достигает знания, если он, «заложив фундамент,» начинает трудиться и строить на нем «из золота серебра и драгоценных камней».[1489] (2) Такой человек не просто собирается измениться, но начинает действовать. Он не просто намеревается достигнуть царского достоинства, не на словах, а на деле он устремляется к желаемому и действительно становится царем, просветленным и гностиком.

(3) Благой Бог, управляющий всем творением и желая ему спасения, обратился к исполнению всего последующего, но вначале Он даровал ему самое основное – существование. Ведь всякий согласится, что быть – это лучше, чем не быть. Поэтому всякая вещь была сотворена и творится ныне в согласии с ее природой и направляется к пределу, наиболее для нее подходящему.

Философия как предварительные наставления

(153,1) Нет ничего удивительного в том, что философия была дана божественным Провидением в качестве предварительного образования, ведущего к совершенству учения Христа. (Впрочем, даже здесь философия уличена в том, что она научилась истинному пути от варварского гносиса.) (2) Если «каждая волосинка сочтена» (Лк. 12:7) и самое незначительное движение, то почему же философия должна избежать этого учета?

(3) Волосам Самсона была дана необыкновенная сила[1490] для того, чтобы он понял, что даже все эти бесполезные чародейства (τά άποβλήτους τέχνας), которые остаются на земле после того, как душа покидает ее, существуют не помимо божественной воли.

(4) Начиная сверху, с самого важного и главного, Провидение проникает через все остальное, как «миро», которое «стекало по бороде Аарона и до самого края одежды его» (Пс. 132:2) (имеется в виду великий Первосвященник, через Которого все возникло и без Которого не возникло ничего[1491]), не для украшения тела, а как нечто постороннее для народа, подобно одежде.[1492]