Stronghold

А потом мне сказали, что Саня поправ все законы, почувствовав, что запахло жаренным, бежал с кучкой приспешников. А еще он забрал мою жену.

* * *

Дальше я не видел, мне рассказывали…

Вышедшие вперед два Урала, обшитые броневыми листами, с установленными на них пулеметами и АГСами. В стороне, за джипами, шла колонна. Грузовики, автобусы, цистерны с горючкой и опять грузовики, грузовики, грузовики. Из-за поворота резко вырулили два джипа и резко понеслись по направлению к проходившей колонне. Ребята, на ближнем Урале, прочертили с помощью пулеметной очереди черту, которую пересекать не рекомендуется. Внутри джипов народ попался понятливый. С резким разворотом машины остановились. Из ближней вышло двое человек и неторопливо пошли к группе людей, стоящих около первого Урала. Подойдя ближе оба они остановились: Эй! Сань! Серег! Что происходит?! (Это Угрюмый)

Вы понимаете, что Вы творите? (Дурацкий вопрос – значит это Гладкомордый) Что значит творите? (Это Саня)

В уставе нашего сектора сказано о праве каждого на выход из состава сектора. Мы, и все остальные (широкий жест в сторону проезжающей колонны), решили воспользоваться своим правом выбора. (Серега согласно кивнул)

Сань, перебил его Угрюмый, – неужели твоя обида настолько сильная, что ты решил бросить общее дело? Вступился Гладкомордый:

Александр Иванович, Вы должны понимать, что меры по Вашему отстранению были временными. Как раз сегодня на меня была возложена миссия сообщить Вам о том, что Вы были оправданы по всем пунктам и мы приглашаем Вас вернуться на свое место в Совете…

Прекратите, – не повышая тона, попросил Саня. – Неужели вы думаете, что я сейчас дам команду, и все развернуться. Неужели вы думаете, что этот отъезд вызван какими то спонтанными причинами или дурацкой обидой на плохо срежиссированный спектакль по отстранению. Мы достаточно долго все обдумывали. Я и эти люди решили построить свою жизнь по другим принципам. Мы обсуждали это на общем собрании, когда же я выразил желание покинуть пределы сектора, то большинство приняло такое же решение.

Вы сдохнете одни… – перебил. Не дожидаясь окончания. Угрюмый. – Если, ты надеешься на Серегиных бойцов, то ты заблуждаешься. Они не стоят того. (Серега поджал губы и стало видно, что он обиделся)

Что Вы будете делать без города? Без его товаров? – снова вступился Гладкомордый.

Каких товаров? – желчно поинтересовался Саня, – тех, которые вы вытаскиваете из полуразрушенных магазинов?! Сколько аз последний месяц вы достали неиспорченных товаров, годных к употреблению? Не более 30 %? Дальше будет хуже. А чем торговать с вами – мы найдем!

Саш, тебя не выпустят дальше Дорожного поселка! Сейчас все вооруженные силы сектора собираются по боевой тревоге и выступят в любой момент, после подачи сигнала. Единственное, что нас останавливает, так это то, что мы хотим решить все это мирным путем.

Если бы вы могли, –парировал Саня, – то вы бы не разводили здесь говорильню, а постарались бы решить все силовым методом. Но у вас даже путевых руководителей не осталось. Я даже могу предсказать, что сейчас происходит в администрации. Все разделились и никто не хочет принимать решение о силовом решении вопроса. Это нам на руку. На то, чтобы вывести колонну из сектора мне нужно три с половиной часа. Он ехидно улыбнулся:

Кстати, рекомендую задержаться и просмотреть до конца это великолепное зрелище. Все равно уехать у вас не получится. (Серега довольно улыбнулся и признательно посмотрел на Саню)

Подтверждая свои слова Саня повел рукой вправо, где присев на колено, стояли трое человек со смотрящими на джипы тубами гранатометов. Потеряв внешний интерес к разговору, он повернулся в стону проезжающей колонны и начал смотреть.

Машины шли с интервалом в два метра, с постоянной средней скоростью. Несколько грузовиков, пара автобусов, цистерна с горючкой, опять грузовики. Через каждые пять машин, следовал джип с вооруженными до зубов Серегиными ребятами. Если остановится и начать считать, то можно выяснить, что мимо прошло двенадцать грузовиков, шесть цистерн и три автобуса.

Конечно, большинство народа и материалов слиняло заранее, но Сане усмотрел в демонстративном уезде хороший политический ход. Он говорил:

Это должны запомнить и передавать в качестве устной народной сказки. Причем очень важно обозначить направление, куда мы ушли, для того, чтобы решившие уйти, знали, по какой дороге идти следует, а по какой – нет. Пропилили мимо последние грузовики.

Мне интересно, понимаешь ли ты во что ты втянул себя и Пашу? Это ведь с твоей наводки он бежал из сектора? Саня неопределенно пожал плечами, но потом решил снизойти до ответа:

Можешь мне не поверить, но это была его собственная инициатива. Он нас даже не проинформировал. Мы узнали вместе со всеми. Гладкомордый поморщился. Угрюмый скептически хмыкнул: Это ты своей бабушке можешь рассказывать… Я другое хочу спросить… Спрашивай. Неужели ты так спокойно бросаешь своего друга здесь? Какого друга?

Дэна. Сейчас он сидит в подвалах Администрации. Влюбленный и безумно одинокий…