Строптивая

— Нет. — Разговор нравился Конго все меньше и меньше. То есть, он с самого начала был абсолютно бессмысленным, но теперь уже уходил в плоскость, которая грозила очередным необъяснимым всплеском человеческих эмоций.

— То есть, ты сама?

— Да.

— А… почему? — человек даже подался вперед, ожидая ответа на вопрос.

Ну вот, кто бы сомневался.

— Потому что люди употребляют спиртные напитки, что нарушает их моторику, делая неспособными к передвижению.

Человек словно смутился, отводя взгляд.

— Хреново им, вот и потребляют.

Насколько Конго успела изучить сленговые выражения, «хреново» — являлось синонимом «плохо». То есть, он сейчас хотел сказать, что ему плохо? Ему! Плохо!

— Ты свободен в своих поступках, а я обязана выполнять все твои приказы, — старательно сохраняя ровный тон, заметила она.

— Приказы… — человек скривился и внезапно заорал: — Боевая тревога! Ракетная атака! Азимут тридцать пять, дальность двадцать два десять, цель — административное здание. Начать предстартовую подготовку батареи левого борта!

Конго на автомате «потянулась» было к боевым системам, и вздрогнула, когда блок на системе управления огнем хлестнул её ядро разрядом. Пока не сильно, предупреждающе.

— Я не могу выполнить этот приказ, — ответила она, невольно замирая в ожидании новой вспышки боли, когда уже человек, взбешенный отказом, приведет в действие свой «кнут».

— Открыть крышки торпедных аппаратов два и четыре! Изготовиться к стрельбе! — человек придвинулся вплотную, зло уставившись ей прямо в глаза. — Ну?!

— Я… не могу выполнить этот приказ.

Он что, забыл, что она стоит в порту?! Что любое проявление агрессии с её стороны будет мгновенно пресечено?!

— Атака главным калибром, запустить генераторы предварительной накачки! Развернуть волновое поле! — проклятый человек всё никак не унимался

— Я не могу выполнить этот приказ! — Конго уже почти кричала.

Сверливший её взглядом человек внезапно весь обмяк, словно из него выдернули стержень, и устало рухнул в кресло, растирая лицо.

— Отбой боевой тревоги, — мрачно буркнул он, протягивая руку к термостату.

«Отбой»… Словно ей было что отбивать. Ни одну систему она всё равно запустить не могла.

Мельком взглянув на контрольные экраны, которые за весь разговор так ни разу не активировались, человек невесело хмыкнул.

— Вот так, подруга, единственное, что мы можем без разрешения, — это грозно погудеть в свисток.

Налив себе чашку чая, он сгорбился в кресле.

— Кстати, знаешь как Ричардсон, предыдущий капитан «Пенсаколы», погиб? Ну, по официальной версии? С ума сошел. Приказал, значит, своему кораблю китайский конвой расстрелять, что материалы и технику на архипелаг вез. Оказывается, он страсть как китайцев не любил. Типа, прадед у него во Вторую Мировую от японской бомбы погиб.

Человек, криво усмехнулся, грея руки о чашку.

— Этот несчастный конвой на весь глобус больше часа «мэйдей» орал, а «Пенсакола» его избивала. Причем не корабли охранения, а транспорты. А потом р-раз и в нашем штабе проснулись! И ушел на неё аварийный код блокировки. И всё. Осталась она стоять посреди тонущих транспортов без хода, без поля, с заблокированными боевыми частями. А уж озверевшая охрана на ней отыгралась. От Ричардсона даже клочка одежды не нашли, а сама «Пенса» выжила только потому что корпус затонул, и подводных лодок, чтобы окончательно её добить, у китайцев не было. Ну, потом, разумеется, скандал, расследование, наказали кого полагается, вроде даже компенсацию родственникам погибших «в результате прискорбного инцидента» выплатили… А над архипелагом гордо реет американский флаг.

Повертев опустевшую чашку, человек с силой припечатал её к столу.

— Вот такая у нас свобода.

Эпизод VII. Глупость

Конго на собственном опыте убедилась, что её человек в полной мере обладает той самой загадочной «интуицией». Потому что его слова про «чем дальше, тем хуже» — оказались пророческими.

То, что её пусть и на время превратили в десантную баржу, было само по себе унизительно, но как вели себя ввалившиеся к ней на борт военные…

Хорошо хоть расположились они на полубаке, а не полезли внутрь. От одной мысли, что вся эта толпа могла разбрестись по её внутреннему объёму, словно колония каких-нибудь паразитов, Конго пробирала дрожь.

Так что леерное ограждение она вырастила сама, без приказа, не столько для того чтобы эти… люди не попадали за борт, столько рассчитывая ограничить ареал их расползания.

Впрочем, её человек тоже был не в восторге от нашествия. Стоя на возвышении второй башни, он хмурился, морщился, наблюдая за табором внизу, наконец, перегнувшись через ограждение, окликнул одного из военных:

— Слушай, майор, можно тебя на секунду?

Военный задрал голову, недовольно скривился, но всё же поднялся.

— Чего тебе, капитан?

— Скажи, вот тебе приятно было бы, если бы подобное стадо у тебя в спальне на ночлег расположилось. Окурки бы о палас тушило, в постель плевало, ботинки о наволочку чистило…

— Ты не охренел ли, водоплавающий?! — судя по выпученным глазам, военный откровенно опешил.