Строптивая

Вот военные высаживаются на берег и… Она успела засечь пуски ракет и даже, просчитав их траекторию, развернуть над людьми волновое поле. Но только над людьми. И когда сонар засек кавитационные следы торпед, на себя у неё ресурсов уже не хватило.

Пришедший со стороны берега торпедный залп оказался сконфигурирован весьма умело. Первой шла акустическая, — взорвавшись, она на мгновение ослепила её, вызвав сбой в системах, — затем была вибрационная. Эта ударила прямо в борт, и вызванный ею структурный резонанс превратил в пыль почти двадцать метров броневого пояса. А уже туда, в зияющую рану, ударили обычные, с ТГА, разрывая и калеча незащищенные броней хрупкие внутренние системы.

И когда эхо раздирающей ядро боли докатилось до аватары, произошла сенсорная перегрузка. Как говорят люди: болевой шок. До сих пор болевой. И это ещё правый борт не чувствуется. Интересно, он у неё вообще остался, борт этот? Когда вторая торпеда ударила — был, а сейчас?

Оценка повреждений… ремонтно-восстановительная система не отвечает. Но судя по тому, что она вообще очнулась, работает. Значит, не чувствует она её из-за остаточного резонанса. Дальше… сканирование… сбой системы. Позиционирование, навигация, электро-механическая, управление огнем… Сбой. Сбой. Система не отвечает. Какая же дрянь эти вибрационные боеголовки! Самое отвратительное людское изобретение.

Итого, единственное, что у неё сейчас относительно дееспособно, это проекция. Смешно — самая слабая и хрупкая её часть оказалась наименее пострадавшей. Значит, придется пока обходиться тем, что есть.

Конго с трудом открыла глаза, обнаружив над собой испуганного человека и выглядывающее из-за его плеча лицо военного.

Человек в крови — это, наверное, когда его прямо на консоль бросило. Но живой. Военный тоже в крови, но тоже живой. Радость какая. Век бы его не видеть.

— Конго, ты как?!

— Мэм, вы в порядке?!

Конго в отчаянии закрыла глаза. Люди. Они никогда не отучатся задавать идиотские вопросы.

— Мэм, мэм, мы можем чем-нибудь помочь?

Помочь? Чем? Разве что замолчать и оставить её в покое. Хотя…

— Наноматериал.

— Материал? Ну, конечно! Майор!

— Да где ж его взять-то?

— Китайцы. Не зря же они тут вертелись. Наверняка тоже под базу хотели этот долбанный остров занять. Пусть твои поищут.

— А, черт, попробуем! — Военный торопливо схватился за свою примитивную рацию. — Горовски, прием! Да, да. Плевать! Слушай сюда: нужен наноматериал. Да, «серебряный песок». Перерой там всё, но найди! Да хоть роди, мать твою!!! Как понял?! Молодец, выполняй!

Люди оказались упорные и материал нашли. Триста килограмм. Триста! Килограмм! Конго бы рассмеялась, если бы ей не было так плохо.

— Вот, мэм, — судя по взгляду, военный и сам понимал, что найденное для неё — капля в океане.

Впрочем, даже эти крохи пришлись кстати, — их хватило восстановить второй контур сенсорной сети и теперь она хотя бы не чувствовала себя слепо-глухой. Да и эффективность ремонтно-восстановительной системы сразу возросла на порядок.

Потом человек с майором, развернув спутниковую связь, по очереди орали в микрофон, угрожая кому-то трибуналом, тюрьмой, расстрелом и нетрадиционным сексом с использованием различных предметов, а поорав, так же по очереди заверили, что через четверо суток будет транспорт с наноматериалом. А если не будет, то они какого-то Кеннигана на её стволы главного калибра натянут.

Конго хотела было объяснить этим… людям, что она в подобных «украшениях» не нуждается, но передумала. Наверняка, это был образец глупого человеческого юмора. А если нет… тогда она спрячет стволы в башни, а сами башни уберет в корпус. И пусть люди этого Кеннигана (кем или чем бы он там ни был) друг на друга натягивают. А она лучше поспит. О чем и сообщила присутствующим.

Человек сразу засуетился, усадил её в капитанское кресло и зачем-то укрыл своим кителем. Ткань раздражающе пахла человеческим потом, одеколоном и кровью, но Конго слишком устала, чтобы что-то ему объяснять. Поэтому просто свернулась в кресле, подобрав под себя ноги, и погрузилась в сон, отключив всё, что возможно, для экономии ресурсов. И «просыпалась», только когда люди начинали суету неподалеку. То есть, каждый час.

Ну вот, опять. Очередная компания. Толпятся на берегу, охают, пальцами тычут.

В конце концов, это надоело даже её человеку, и он отправил одного из солдат на поиски военного.

— Слышь, майор, скажи своим, чтобы хоть не пялились.

— Чего?

— Того. Вот представь, — лежишь ты с развороченным боком, а вокруг тебя зрители бродят, внутрь заглядывают.

Военный повертел головой, сравнялся по цвету с аварийно-спасательным жилетом, и заорал:

— Капрал, какого тут зрительный зал устроили?! Заняться нечем?!

Компания мгновенно разбежалась, а Конго снова задремала. Чтобы через полчаса обнаружить на берегу пост из двух солдат с винтовками.

Она долго не могла сообразить, что они делают? То есть, понятно, что охраняют, но что? Берег? И только перебрав все возможные варианты, пришла к парадоксальному выводу — солдаты охраняют её! Двое людей со своим смешным оружием охраняют линейный крейсер Тумана!