Строптивая для негодяя

— Что случилось? — спрашиваю и замираю на месте, даже не поняв, что встала с места и теперь прислоняюсь к холодной поверхности стены.

— Мама в больнице, — тяжело вздыхает папа на другом конце провода. — Два часа назад случился приступ, и скорая ее забрала в областную. Я сейчас здесь.

Не помню, как выбегаю на улицу, прижимая трубку крепко к уху, как будто от этого зависела моя дальнейшая жизнь. А слезы уже градом катились по щекам.

Павел

Умеет же она довести меня до белого каления! Еще ни одна наша встреча не заканчивалась нормально — без крика, обвинений и язвительных оскорблений в адрес друг друга. И вот нафига, спрашивается, я пошел на это дурацкое перемирие? Лучше бы просто молча сидели и косо смотрели друг на друга, чем теперь чувствовать себя виноватым. А все эта несносная прокурорша — это ж надо было так все перекрутить с ног на голову, что теперь настроение на нуле, хотя до её неожиданной и неприятной реакции был готов горы золотые свернуть. Не ожидал, что она все так перевернет, а я в ответ не смогу ничего возразить.

Крышу у меня начало сносить еще с самого утра, когда увидел эту красотку в одном шелковом коротеньком халатике. Специально спровоцировал, чтобы она руками схватилась за дверь, видя, как верх расходится в стороны. От одного вида полуголой груди Дарины у меня начало становиться тесно в штанах. И надо было срочно принять холодный душ, а то бы до вечера точно не дожил, выгнав жениха с невестой из лимузина и накинувшись на девушку прямо на кожаном сиденье.

И она тоже хороша — весь день вела себя идеально, даже придраться не к чему. Строила мне глазки, подкалывала и провоцировала на дальнейшие действия. Вот и снесло у меня башню, особенно после того, как она своей сексуальной попкой начала тереться о мое тело. А когда я увидел закинутую на меня ногу в чулках, мой внутренний зверь сорвался с цепи.

И ведь пошла со мной добровольно, отдавалась своим собственным желаниям, стонала и кричала, а потом меня же обвинила во всех смертных грехах. Черт, что же теперь делать?

Зная Дарину, будет есть себя поедом, копаться в своих мыслях и отводить в сторону взгляд при виде меня, не признаваясь даже себе самой — мы оба этого хотели. В равной степени. И нет ничего позорного или стыдного в том, что произошло между нами.

Я, кстати, готов повторить наши маленькие шалости снова. И не раз, так она меня завела! Сколько в ней страсти и нерастраченной энергии. Еще бы язычок укоротить, или найти ему достойное применение — цены бы не было Громовой Дарине!

Наблюдаю боковым зрением, как девушка достает из сумки телефон. Смотрит на экран, а руки начинают дрожать. Отходит в сторону, видимо, набирая номер, после чего прикладывает трубку к уху. Уже не отрываясь смотрю на нее.

Прижимается головой к стене, дышит тяжело, а через пару секунд срывается с места и бежит к выходу. Что-то тут не чисто.

Понимаю, что я — последний человек на планете, кому она откроет сейчас душу, но не могу просто проигнорировать ее поведение.

— Что ты с Дариной сделал? — слышу голос Темыча и перевожу на него взгляд.

— Ничего такого, за что она сможет меня посадить, — усмехаюсь. — Не знаешь, кто ей мог позвонить, что она так резко сорвалась?

— У нее мать болеет, мне Катя говорила, — предполагает негромко мой друг. — С сердцем проблемы. Может, что с ней случилось нехорошее?

— Черт, — хмурюсь, а в голове уже созревает решение. — Темыч, без нас тут закончите?

— Решил помочь даме сердца? — улыбается Вишневский.

— А ты на моем месте по-другому поступил бы?

— Езжай, — хлопает меня по плечу. — Тем более, скоро уже будем расходиться. Нужна помощь — звони в любое время.

— Мальчик большой, сам разберусь.

Мы обнимаемся, после чего встаю и целую Катюшку в щеку, желая удачной брачной ночи. Девушка округляет глаза, спрашивая, что случилось, но Артем перебивает ее, обнимает, а мне кивает головой в сторону выхода. Беру сумочку свидетельницы, которую она оставила висеть на стуле, и направляюсь к лестнице.

Спускаюсь со второго этажа и подхожу к гардеробной. Как и предполагал, Дарина выбежала в одном платье на мороз, потому что ее дубленка висит рядом с моей. Что за девушка, а еще меня пытается в безответственности обвинить!

Надеваю свою куртку, перекидывая её одежду через руку, беру дамскую сумку и выхожу на морозный воздух. Дожился — уже вещи за барышней ношу. Так скоро и ее саму на руках буду носить, не приведи Господь.

Дарина стоит в стороне, прислонившись спиной к стене. Смотрит на потухший экран телефона, а по щекам катятся слезы.

— Замерзнешь, — говорю довольно громко, подходя к девушке поближе, но она никак не реагирует на мой голос. — Дарина, — трясу ее за плечо. — Очнись.

Она медленно поднимает голову, глядя на меня каким-то мутным взглядом. Не нравится мне ее состояние, как бы истерика не началась сейчас.