Строптивая для негодяя

Провожу пальцами вдоль его руки, останавливаясь на ладони. Как же приятно просто к нему прикасаться. Вожу одним пальчиком по коже, чувствуя, как его мышцы от моих прикосновений напрягаются. Еще немного и взорвется окончательно, чем доставит мне неимоверный подъем энергии.

— Плетку уже приготовил? — из моей груди вырывается смешок.

— Я и ладошкой справлюсь, не переживай.

Прижимается щекой к моей макушке, после чего целует волосы, продолжая смотреть на дорогу.

— Паша, — чуть ли не стону от столь нежной, но в то же самое время интимной ласки.

— Никогда больше так не делай, поняла? — вроде как и угрожает, но произносит довольно мягко. — Но расплаты тебе не избежать.

Оставшаяся дорога до дома проходит в тишине. Я не хочу с ним спорить или дразнить снова, давая уме возможность остыть окончательно. А то, чувствую, будет буянить. Хотя меня этим не испугать — готова понести “наказание” за свои шалости. Он приехал — и это главное.

Хоть и выглядит Паша довольно спокойным, отчего я немного расслабляюсь, но это все только видимая часть айсберга. Как только мы заходим в лифт, он нажимает на кнопку с нужным этажом, а сам наваливается на меня всем телом, прижимая к стенке.

Впивается жадно в мои губы, расстегивая пуговицы пиджака, после чего перебирается к блузке.

— Это моя любимая, — отстраняюсь от него, хоть и сделать это довольно сложно в сложившейся ситуации. — Даже не думай пуговицы рвать.

— На свидание с этим хмырем надела любимую блузку? — шипит прямо в губы, а в глазах появляется блеск.

Вижу, как он еле сдерживается, чтобы не нажать на кнопку “Стоп” и не наказать меня прямо здесь за мои прегрешения. Но это только заводит меня еще сильнее — он такой сексуальный в ярости. Надо будет почаще его злить.

— Ты же просил на свидание с тобой надеть чулки с черным платьем, — поднимаю одну бровь вверх, глядя прямо в глаза. — Или мне надо было и сегодня тоже пойти в ресторан в чулках? — мой голос звучит с хрипотцой, а на губах появляется игривая улыбка.

— Ты доигралась, — снова рычит Паша, и в этот момент двери лифта открываются.

Отстраняется, хватает меня за руку и тянет за собой. Открывает дверь в квартиру, швыряет ключи на тумбочку, после чего отпускает мою руку и начинает снимать с себя куртку.

Макс появляется в зале, и я расплываюсь в улыбке. Вот он, мой спасательный круг. Не будет же Балабанов вести себя как неандерталец в присутствии мальчика.

— Я в магазин, — произносит негромко Макс, наблюдая за злым и агрессивно настроенным Балабановым.

— Уже поздно, какой магазин? — возмущаюсь я, снимая ботинки.

— На часик, — добавляет парнишка.

Паша молча достает кошелек, открывает его, после чего протягивает брату пятитысячную купюру. Тот, в свою очередь, хватает с вешалки куртку, и я даже не успеваю возразить, как Максим испаряется за дверью.

— Ты на часы смотрел? — спрашиваю строгим тоном, так как одно дело выяснения наших отношений, и совсем другое шатание Макса по ночному городу.

— Заткнись, — снова шипит Паша. — Развлекательный центр в пяти минутах ходьбы от дома, ничего с ним не случится. А ты, — подходит ко мне близко, — даже не надейся, что мое прощение достанется тебе легко.

— Даже не надеюсь, — усмехаюсь в ответ, после чего, пока Балабанов еще не предпринял никаких активных действий, быстро прошмыгиваю мимо него и несусь в спальню.

— Куда побежала? А ну, стоять, — слышу в спину, но успеваю добежать до спальни и даже запрыгнуть на кровать, после чего поворачиваюсь лицом к двери и наблюдаю, как Паша быстрым шагом заходит в комнату.

Походит к кровати, опускается на одно колено, после чего сгибает второе и хватает меня за ноги. Тянет на себя, и я, теряя координацию, падаю на Балабанова. Удерживает меня за талию крепко, и я приземляюсь на колени — прямо напротив него. Точнее рядом с ним.

Уже у самой нет больше сил сдерживать свое желание, поэтому, как только Паша обхватывает меня за голову рукой и впивается губами в мои, отвечаю со всей страстью, которая накопилась. Яростно, грубо и немного агрессивно. Именно так, как того требует тело и душа.

Обхватываю двумя руками его за шею, прижимая к себе, а мужские пальцы уже расстегивают пуговицы на блузке, после чего находят сзади замок на юбке — такое чувство, что он всю жизнь только и делал, что тренировался избавлять девушку быстро от одежды.

Снова не замечаю, как виртуозно он меня укладывает на спину, нависая сверху. Кусает за мочку уха, вызывая стон из моей груди, а сам рычит, проводя языком вниз к шее.

В этот вечер я не сдерживаю криков удовольствия — это такой кайф принадлежать ему целиком и полностью. И под конец, когда я уже на самом пике блаженства, а Паша через минуту присоединяется ко мне, слышу на ушко грозное шипение:

— Надеюсь, ты поняла, Дарина, что попала!

* * *

— Да, Громова, на этот раз ты попала, — произносит прокурор, когда я захожу к нему в кабинет.

На часах пять часов вечера, и шеф зачем-то вызывает меня к себе. Причем, его тон не предвещает ничего хорошего и приятного для меня.