Строптивая для негодяя

— Что-то случилось, Сергей Васильевич? — останавливаюсь посреди кабинета, но прокурор кивает головой на один из свободных стульев за столом.

Присаживаюсь, наблюдая за шефом, а сердце замирает в преддверии беды.

— Против тебя областная прокуратура собирается возбудить уголовное дело, — Василич смотрит на меня в упор. — Превышение служебных полномочий.

И швыряет мне лист бумаги.

— Это что? — киваю головой, боясь даже притронуться к этому злосчастному листу.

— Копия заявления о том, что ты превысила свои служебные полномочия, вступив в интимную связь с одним из обвиняемых по делу, которое ты же и ведешь — мужчина откидывается на спинку кресла. — Да ты почитай, смелее. О-очень интересная писулька. Скажи мне, Громова, как такое могло случиться?

Беру в руки лист бумаги и начинаю бегло просматривать. Мне и самой интересно, как? Как об этом вообще кто-то мог узнать?

Строчки плывут перед глазами, но собираюсь из последних сил, чтобы трезво оценить ситуацию. Иначе, можно поиметь кучу неприятностей, если сейчас расклеиться.

— Во-первых, — откидываю лист в сторону после того, как заканчиваю читать, — это полный бред. Дело я передала Сазонову, как только у нас с Балабановым отношения перешли на личный уровень. А во-вторых, пока ничего криминального не вижу. Строгий выговор максимум.

Прокурор открывает папку и швыряет мне на стол фотографии. Вот мы с Пашкой и Максом в супермаркете, вот выхожу из машины Балабанова перед зданием суда, а потом и возле прокуратуры нас успевают заснять. Оперативно, что я могу еще сказать.

— Думаю, следили все-таки за Балабановым, — спокойно вещает мужчина, наблюдая за моей реакцией. — А ты просто попала под раздачу. Дату видишь на фотографии, где вы в магазине счастливым семейством продукты покупаете? А дело ты передала на следующий день.

— Так воскресенье же было, Сергей Васильевич, — развожу руками. — Ну, бред же, чистой воды подстава.

— Бред, не бред, а меня уже предупредили, чтобы не вздумал передачу дела оформить задним числом. Да это все мелочи, — прокурор снова лезет в папку и достает оттуда очередную бумажку. — Помимо превышения тебе хотят впаять еще двести девяностую.

— Чего? — мои глаза округляются. — Какая, нахрен, взятка? Я их в жизни не брала. Они там совсем ополоумели в своей областной?

Но прокурор снова швыряет мне бумажку — копия платежки за перевод денег в частную клинику. Владелец банковского счета — Павел Иванович Балабанов, а в примечании четко сказано, что за операцию Громовой Н.А.

— Твою мать, — не сдерживаю эмоций, так как понимаю — теперь я точно попала.

— Не мог твой Балабанов как-то аккуратно это сделать, чтобы фамилии не светить? Дарина, ну ты же юрист, можно же было через подставных все оформить.

— Торопился очень, хотел помочь, — отвечаю резко, потому что нет желания распинаться даже перед шефом. — Там времени в обрез было, вот и не подумал, как следует. Спасти жизнь человеку — это уже у нас преступление? Да и банковскую тайну у нас еще пока никто не отменял, я их засужу за разглашение информации.

— Засуди, — спокойно отвечает Василич. — Только теперь прокуратура сделает официальный запрос, когда дело возбудит, и бумажка эта примет официальный характер. Ты же знаешь, у нас тех, кто взятки берет открыто и не скрывается, не трогают, потому что с ними можно всегда договориться. А вот таких принципиальных, как ты, при малейшей возможности начинают гнобить и выживать всеми доступными способами. Логика в данной ситуации проста — ты вела дело, Балабанов дал тебе взятку, и никого не волнует, что он спас жизнь человеку. Могут даже срок впаять, если сильно захотят. У тебя недоброжелателей пруд пруди, вспомни, сколько раз к тебе подкатывали, а ты посылала? Да один Филатов, чтобы выиграть дело, вцепится в тебя руками и ногами, чтобы мы пошли на уступки, а он имел шанс выиграть дело.

— Предлагаете сдаться? — пристально смотрю на прокурора, понимая, что он прав во всем.

— Предлагаю не пороть горячку и подумать, как правильно поступить в данной ситуации. Строгий выговор я тебе, конечно же, влеплю, тут по-другому не получится. Не такая уж это большая трагедия, вон, некоторые строгачи через день получают и работают себе спокойно дальше. И пальчиком погрожу, чтобы больше так не делала. Я выбил для тебя неделю, — замолкает, все так же продолжая меня сканировать. — Это максимум пока, что я могу сделать. У тебя есть время хорошенько подумать, как держать оборону. Побеседовать с областниками придется в любом случае, так что взвешивай каждое слово.

— А если рапорт по собственному?

— Успеется, — машет мужчина рукой. — Не думаю, что даже в этом случае не отыграются. А так ты пока под моей защитой. Всё, иди. Главное, глупостей не наделай, Громова.

Медленно встаю и выхожу из кабинета шефа. Как же я умудрилась попасть в подобную ситуацию? Ведь была уверена, что после передачи дела меня никто трогать не будет. И тут, что называется, прилетело, откуда не ждали.

Направляюсь в кабинет к Юрке и без стука открываю дверь.