Строптивая Ведьма для Снежного Лорда

— Вильгельмина, я не тороплю тебя с ответом, — покачал головой Эйнар. Расстроенным он не выглядел, напротив, на губах его теплилась тихая улыбка и серебристые глаза лучились теплом и нежностью. Наверное, мои чувства для него в отличие от меня самой были открытой книгой, и он, не будучи таким дураком как я, не поверил ни одному моему наспех сказанному слову.

— Мое предложение носит долгосрочный характер, поэтому я готов ждать твой положительный ответ сколь угодно долго, — подмигнул он мне, а я тяжело сглотнула.

— Доброй ночи, Мина.

Я лишь нервно кивнула, не в силах выдавить из себя слова, и спиной вжалась в зеркало на своей спиной. Ни прохлады, ни спасения от самой себя оно мне не принесло.

Не знаю сколько я простояла без движения. В голове было пусто, на душе стоял полный штиль, и ведьминское чутье молчало. Я оттолкнулась от зеркала и медленно сглотнула подступивший ком в горле.

— Да, какого демона! — фыркнула себе под нос и бросилась в комнату дракона. Эйнар к этому времени успел расположиться на кровати с книгой в руках, но, завидев меня в дверях, тут же отложил ее в сторону.

Не успел он задать мне вопрос о цели моего столь неожиданного прибытия в его спальню, как я выпалила с порога:

— Я согласна! — выкрикнула и меня охватила жуткая волна паники, поэтому я поспешила внести ясность в свой ответ: — Да, я согласна. Но мне нужно время, чтобы привыкнуть ко всему.

— У тебя столько времени, сколько ты пожелаешь, — кивнул мне Эйнар.

— Это хорошо, — отметила я, не зная, что следует еще говорить в этой ситуации.

— Спокойной ночи, Эйнар.

— Угу, — хмыкнул дракон и вновь притянул к себе книгу, а я шумно захлопнула за собой дверь.

С одной стороны, я была довольна своим ответом, а я, с другой стороны, мне было непонятно, что значит это его: *угу». Эмоции в груди закручивались ураганом, сердце с каждой секундой ускоряло свой бег, и готово было вот-вот выпрыгнуть из груди.

Досчитала до пяти, ощутила как внутри у меня все дрожит от переизбытка чувств и эмоций, развернулась на сто восемьдесят градусов и резко распахнула двери.

Отворила двери и столкнулась с драконом нос к носу. Нас разделяли несколько сантиметров, и я застыла в прострации. Эйнар стоял и зачарованно вглядывался в мои глаза. А я неотрывно смотрела в его. Нос сам втягивал аромат его тела, а в своих мыслях я не целомудренно скользила ладонями по плечам, груди дракона и не только.

Голова закружилась еще, и губы предательски закололо, словно они требовали оказаться прижатыми к губам дракона.

— Что-то случилось? — хрипло спросил Эйнара, блуждая затуманенным взглядом по моему лицу и все чаще останавливаясь на губах, отчего они полыхали еще сильнее.

— Случилось, — уверенно кивнула я.

— И что же? — вполне серьезно переспросил мужчина.

— У тебя что-то на губах, — выставила вперед руку, едва касаясь пальцами его лица.

— И что же на моих губах? — насмешливо поинтересовался он.

— Я, — лаконично ответила ему, встала на цыпочки и жадно приникла к губам дракона, ладонями притягивая голову мужчины к себе.

Меня никогда не мучила такая жажда, такое дикое, непреодолимое желание раствориться в мужчине. Впитать в себя его запах, аромат. Почувствовать на языке солоноватый вкус кожи, ощутить своим телом тяжесть и мощь его тела. Дышать одним дыханием на двоих.

Можно ли утонуть, стоя сухой на суше? Можно ли потерялась, не будучи в лесу со сломанным компасом? Можно ли забыться, оставаясь в трезвой памяти и добром здравии?

Можно.

Я тонула. Я терялась в драконе. Забывала обо всем на свете. Границы реальности растекались. Я была всем и никем.

Я была мотыльком, летящим навстречу его огню, когда без раздумий кинулась в жаркие объятия мужчины. Прижималась к нему всем телом и позволяла его ласковым, обжигающим кожу рукам скользить по моему затылку, шее, спине, притягивая меня к себе все ближе и ближе.

Я была невесомым перышком, которое он так ловко подхватил на руки и закружил в ветре страсти, унося в сторону кровати. Я была песчаным берегом, на который мягкой пенной волной накатила прохлада белоснежных простыней.

Я была диковинным цветком, когда дракон губами приник к моей щиколотке и чередой осторожных поцелуев двинулся вверх по ноге, точно собирая сладкий нектар с моей кожи. Пальцы моих ног в диком изнеможении поджимались, и напрягались внутренние мышцы бедер, стремясь навстречу его губам.

Я была музыкальным инструментом, который играл мелодию любви под пальцами гениального маэстро. Они скользили по моему телу, нажимали на запретные точки, заставляли меня изгибаться дугой и выдыхать протяжные стоны.

Я была чистым полотном талантливого художника, который языком рисовал причудливые узоры на моей коже. Рисовал круги на моем животе, ставил поцелуями точки на моей груди и шее.

Я была острым клинком, в умелых руках мастера. Я была воском, плавящимся в горячих руках мужчины.

Я была всем и никем.

— Ты мой свет, — вторил моим мыслям дракон на грани сознания, и я была светом. Сияла ярче тысячи звезд.

— Ты мой огонь, — отвечала ему на грани сознания, и готова была заживо сгореть в его пламени.

— Ты моя жизнь.

— Ты мое все!