Строптивица и нахал

– Антуан, прости меня. – не глядя на него, начала я. – Пойму, если ты со мной никогда не заговоришь. – слезы навернулись на глаза, голос сорвался.

Он поднялся и присел напротив меня на корточки. Выбросив огрызок, взял мои руки в свои большие ладони.

– Милана, мне не за что тебя прощать.

Подняв мокрые от слез глаза, удивленно уставилась на него.

– Ты не все знаешь.

Удивил он меня еще больше своей фразой. Если сначала мне хотелось его перебить, то сейчас я готова была выслушать, что скрывается за этим таинственным признанием. Я чего-то не знаю?

– Антуан, ты о чем?

Виноватое выражение его лица заставляло нервничать.

Опустив голову, он молчал. А я ждала, боясь нарушить тишину, спугнуть и не узнать всего.

– Соня мне рассказала, что ты вышла замуж. Попросила приехать и помочь тебе.

Ну, спасибо, подруга, удружила! Я с тобой еще поговорю. Как я могла забыть?.. Она же обещала найти кого-нибудь, чтобы заставить Тимура ревновать. И под удар решила подставить бедного Антуана.

– Я всегда знал о Тимуре, – неожиданно прозвучало это заявление для меня. – Не перебивай, – не поднимая головы, попросил он, словно чувствовал, что с моих губ готов сорваться вопрос. – Помнишь вечеринку у Ника, после которой вы расстались? По крайней мере, ее начало? – весело улыбнулся он, поднимая голову.

Помнила. Ник специально тогда споил меня, чтобы затащить в постель. Как всегда ела я в тот день больше, чем пила, поэтому не сразу алкоголь проник в кровь, и я смогла дать ему отпор. Скандал был грандиозный! Ник, как обиженная девочка, орал на весь дом. Разозлившись, я эти слова, «обиженная девчонка», крикнула ему в лицо. Мы расстались. Прозвище к нему прицепилось, и он винил в этом меня, ведь в тот день нас слышали многие. Схватив банку пива, я покинула вечеринку.

Вот эта банка была лишней… Помню, как меня подобрал на дороге Антуан. Затем провал в памяти. Утром я спала в своей комнате в общежитии. Соня рассказала, что он принес меня на руках и уложил в постель. Через две недели я начала встречаться с Антуаном.

– Ты тогда так ругалась, – покачал он головой. – Я и не знал, что ты в совершенстве владеешь английским. Ни одного ругательного слова не упустила. Это был первый и последний раз, когда я от тебя такое слышал, – с какой-то грустью закончил Антуан.

Стукнув его по плечу, я спрятала лицо в ладонях. Может хорошо, что я всего этого не помню. Антуан отвел мои руки и взял их в свои ладони.

– Той ночью ты мне рассказала о Тимуре. О своих чувствах. О том, что он тебя не любит, но вы должны пожениться. Показала его фото, которые хранила в телефоне.

Ужас! Я даже Соне всего этого не рассказывала. Он с самого начала знал все и ни разу себя не выдал.

– Я всегда знал, Милана, что ты никогда не будешь моей. Я не хотел с тобой встречаться, ведь это больно знать, что любимая женщина никогда не будет твоей. Но и допустить, чтобы какой-то идиот вроде Ника тебя обидел, не мог. Многие хотели занять его место. А ты была слишком ранима, нуждалась в любви и дружеской поддержке. Я мог это тебе дать, ничего не ожидая получить взамен.

Соленые слезы обжигали щеки. Я смотрела в темные глаза Антуана. Нескончаемое море благородства таилось в их глубинах. Я не знаю ни одного другого человека, кто бы мог так поступить.

Антуан смотрел с легкой грустью на меня, на губах играла улыбка. Мы, не произнося слов, будто прощались с прошлым. Но нежность, доброту, дружбу, я уверена, мы сможем пронести через всю жизнь. Так грустно и так легко на сердце…

– Милана, – пальцы его напряглись, немного сильнее удерживая мои руки, – подари мне прощальный поцелуй.

Этой просьбе я удивилась. Вроде столько раз мы целовались, но сейчас я этого сделать не могла.

– Пожалуйста, – прошептал он, беря мое лицо в ладони.

«Это всего лишь прощальный поцелуй» – убедила я себя. Его щетина царапнула кожу. Почти невесомо он коснулся краешка губы и сразу отстранился. Большими пальцами провел по щекам, стирая следы слез.

Яростный крик Тимура вперемежку с русским матом, заставил меня отпрыгнуть от Антуана.

Нет, мне показалось, что я отпрыгнула. Это Тимур его откинул в сторону. Волны гнева, что сейчас флюидами растекались по воздуху, наводили ужас. Я впала в ступор. Мозг отказывался работать. Никак не получалось подобрать слов, чтобы его успокоить и все объяснить.

Я что-то говорила. Нет, я кричала, но он неспособен был слушать в таком состоянии. Его кулаки летали в опасной близости от лица Антуана. Этот дурак мастерски уходил от ударов Тимура, но продолжал специально его злить, заводить. В какой-то момент удар кулака все же достал Антуана – и тот упал. Тимур навис над ним, занеся над головой руку.

«Он его убьёт!» – пронеслась мысль.

– Тимур, пожалуйста, ты все не так понял! Ничего не было, ничего! Ну, послушай меня.

Мне удалось до него докричаться, его кулак так и завис, не опустившись на лицо друга.

Не успела я обрадоваться, как кулак Антуана попал в цель – и Тимур отлетел в сторону. Из рассечённой раны хлынула кровь.

– Ты, что, с ума сошел?! Ты что творишь?! – накинулась я на Антуана.