Строптивица и нахал

– Я видел, как ты направляешься в нашу сторону, – растирая челюсть, картаво произнес он, сплевывая кровь. – Ревнуешь?! Злишься?! А ты не кулаками ее добивайся! Скажи, что любишь, признайся уже! – кричала эта патлатая сволочь. – На твоем месте любой был бы рад оказаться, а ты ее не ценишь!

Его слова зацепили за живое. Не думаю, что он узнал это от Миланы, но… а вдруг?..

– Не твое дело, мы сами разберемся! Собирай свои манатки и вали обратно в Англию! Еще раз появишься, я таким добрым не буду!

– Напугал, – ухмыльнулся он нагло. Эта его ухмылочка изрядно бесила. – Ты дурак! Да-да, дурак, – ушел он от моего очередного удара, выброшенного из-за оскорбления. – Запомни хорошо: если обидишь Милану, я ее заберу! Больше ты жену никогда не увидишь! А ждать я умею. Думаю, ты это уже понял.

Намек, что он не тронул Милану, не понял бы разве что дурак! Как же было не съездить после этого заявления кулаком по его наглой роже! Хруст носа и струи крови не принесли успокоения.

– Запомни, наглый ублюдок! – ткнул в его сторону пальцем, пока он вправлял себе нос. – Никто, никто не посмеет увести у меня жену! В следующий раз я тебя убью, – очень тихо, вкладывая в каждую букву эмоцию, я дал понять интонацией, что не шучу.

Когда Влад пришел на поляну, мы уже не махали кулаками.

– Успокоились?! – резко спросил он. – Ты хотя бы о матери подумал, идиот! Твоя жена в комнате вся трясется! Какого хрена вы тут устроили?

Вбежав в спальню, увидел, что Влад сказал правду. Как бы она ни старалась скрыть, но Милану всю трясло. Надо ее обнять, успокоить… Но перед глазами стояла картина, как он склоняется к ее губам. Черная пелена ревности вновь накрыла сознание.

Прежде, чем ее обнять, мне хотелось докопаться до истины. Сомнения долго будут отравлять душу.

– Мы прощались! Слышишь, попрощались! Еще неделю назад ты искал способ со мной развестись, а сейчас кричишь: «Ты моя!». Определись в своих чувствах! Я в своих определилась много лет назад, и ни разу им не изменила, ни разу! Ты недостоин моей любви!

Я услышат то, о чем и не мечтал. Пусть эти слова сорвались с губ. Пусть они полны горечи и обиды, но Милана любит. Она любит меня! Внутри я ликовал.

Обняв Милану, хотел успокоить ее, не заметил, как самого отпустило. Она со мной! Мне нравилось чувствовать на себе ее запах. Он дарил много разных чувств и эмоций. Ни от одной из этих эмоций не смог бы отказаться. Своим признанием, что мои губы должны носить только ее вкус, я, можно сказать, поклялся ей в любви. Да я не знаю, как еще сказать, что она мне небезразлична! Я таких слов ни одной женщине не говорил.

Еще ночью, лежа без сна, я решил похитить свою жену. Не было у нас нормальной свадьбы, но медовый месяц должен стать незабываемым.

– А теперь собирай вещи, мы через час уезжаем. Я пока предупрежу маму и переговорю с братом.

Не стоит задерживаться, перед отлетом еще надо собрать чемоданы. Надеюсь, Милана обрадуется сюрпризу.

Дверь в кабинет была открыта. Влад сидел в кресле за столом, крутил в руках ручку. Понять, о чем он думает, сложно, но я бы на его месте злился.

Сев в кресло напротив, вытянул ноги, сложил руки на животе. Долго он молчать не станет, обязательно выскажется.

– Успокоился?

– Да.

– В следующий раз, когда захочется помахать кулаками, делай это не в присутствии женщин. Это тебе еще повезло, что матери дома не было. Но добрые соседи могут ей донести, не забывай, что здесь все обо всем знают.

Упрек был по делу, я ничего не ответил, но принял его к сведению.

В кабинет без стука ворвался Антуан. Такого я увидеть не ожидал! Судя по выражению лица Влада, он тоже. Из патлатого пугала парень превратился в зека.

Волосы и бороду сбрил! Лицо украшали только ссадины, опухший нос и два синяка вокруг глаз. На смуглой коже они не так ярко выделялись, но болели, уверен, как у всех.

– Я остаюсь! – подойдя к столу, он хлопнул по нему ладошкой!

На глянцевой поверхности лежали: колечки, гвоздики, туннели… От прошлого прикида на нём остались только наколки.

– Хорошо, я не возражаю, – ответил брат.

– Что значит остается? – напрягся я.

Если сначала его вторжение меня веселило, то сейчас понимал: упускаю что-то важное.

– Парень хочет остаться в Мелехино, поработать на ферме.

Словно о погоде говорит!

– Ты позволил?

– Тимур, он совершеннолетний, ему мое разрешение не нужно.

Англичашка словно понял, о чем мы говорим, нагло мне ухмыльнулся.

Вот урод! Хотя рожа у него и смазливая. Даже синяки особо не портят. Бабы таких любят, сами к нему в штаны лезть начнут. Если не дебил, проведет хорошо время и умотает обратно в Англию.

– Кардинальные перемены. – покивал Влад, обращаясь на английском к Антуану. – Для деревни так лучше. Ребята у нас простые в основном, неформалов не воспринимают. Могут и драку спровоцировать. Ты кулаками неплохо машешь, но стараться надо жить дружно.

– Тебе на ферму не надо?

Влад засмеялся, поняв намёк.

– Собирайся, Антуан, на ферму поедем. Тимур с мамой и женой вернутся в город.